Пережив первую в своей жизни порку… стал стараться выполнять условия жены… Ее отношение ко мне не измени-лось (зря я боялся, и себя накручивал, что перейдем в отно-шения раб – госпожа, зря боялся огласки – жена никому не похвастала… и последствий, опасных для здоровья то же не произошло), ну… почти не изменилось… стала подсчиты-вать мои грехи… в остальном все по-прежнему… Мила взялась и за сына: сбегала, расспросила классную, стала проверять дневник и уроки каждый день…
Я, как мог старался выполнять все требования, озвучен-ные женой… И попытался наставить на путь истинный своего оболтуса, уговаривал: не ленись… слушайся мамку… учись без двоек, помогай по дому… Даже рассказал старинные истории, как раньше детей воспитывали… Но ему все как «с гуся вода»… Послушал… похмыкал… и… все забыл… (сквозняк у него в голове, что ли)… Даже по дому, засранец, не помогал… «включал дурака»: «я потом…», «я забыл», «мне некогда»…
К концу недели, у меня в «пятой точке» начали проявлять-ся болезненные воспоминания, в голову лезли неприятные мысли: что в субботу Милка придумает… что насчитает (мо-жет забудет или передумает… поиграли в строгую воспита-тельницу и хватит…) Мой мужской орган при воспоминании о прошлой субботе принимал вертикальное положение – ра-достно ему видите ли, а то что противоположное место стра-дает, ему наплевать…
В общем суббота, началась как обычно: Людмила досыпает, я поднялся, одев только футболку, трусы и так на мне, стащил с кровати полусонного сына (не разбуди – проспит до обеда, мелкий паршивец). Он тоже спит в одних плавочках… Под возмущенные вопли: «ну-у, пап, еще немножко», направил: сделать «утренние дела», умыться, завтракать, одеваться, и шлепком по попке («ну-у, пап, я большой уже») – в школу… (знал бы этот «большой», что скорее всего предстоит сегодня мне большому, а после школы возможно и ему (опять «двоек-троек» нахватал паразит), так радовался бы, что досталось только ладошкой, а он возмущается…)
Проводив сына, иду на кухню, готовлю кофе, несу жене… – все как в прошлую субботу (может меньше грехов насчита-ет)…
– Милочка-а… Родная-а… Я кофе сварил…
Ноздри жены уловили аромат, глазки открылись… поворачивает лицо ко мне:
– А-а-а… стараешься провинности загладить… Старайся, старайся…
Я в коленно-преклоненной позе с подносом в руках… На лице преувеличенно виноватое выражение (на всякий слу-чай, вдруг меньше достанется), хвастаюсь своими достиже-ниями:
– Сына в школу отправил, завтрак приготовил, на неделе тоже старался: сыну выговаривал, посуду мыл, убирался, с работы только в пятницу задержался, и то ненадолго и пре-дупредил по телефону, смиренно готов к наказанию, (жалоб-но) а может не надо… я же старался…
– Еще бы ты не старался…
Мой дружок оживает, трусы спереди натягиваются…
Жена, кивая на мой орган:
– … Признайся, честно… тебя же заводит… ты же испы-тываешь наслаждение… твой малыш тебя выдает…
– Милочка… когда ты легонько и при этом ласкаешь… то да приятно… а когда сильно, то больно и неприятно… Может не будем сильно пороть, а «поиграем»… да, вроде и не за что… я старался все делать, как ты говорила…
– Нет уж, замечаний ты заработал достаточно, и начинает перечислять: в понедельник – ты вмешивался в воспитание сына… и поддерживал его, а не меня…
– Но дорогая, это ведь и мой сын…
– И что – растить из него разгильдяя, такого же как ты… Во вторник посуда не была помыта…
– Но это была очередь Андрюхи…
– Он свое получит после школы… А следить, чтобы ребе-нок выполнял свои обязанности обязан ты… В среду – не пришел помочь мне на кухне, смотрел свой дурацкий фут-бол… В четверг, когда мы ездили в супермаркет, ты не мог глаз отвести от какой-то красотки, пришлось уводить из магазина…
– Но дорогая, я же только посмотрел, изменить тебе и в мыслях не было… я можно сказать «нагуливал аппетит»…
– Значит меня тебе для «аппетита» мало… Хор-рошо-о…
– Ну что ты, Солнышко, хватает мне тебя… Я и не думал даже…
– В пятницу ты пришел позже обычного и от тебя несло пивом… В общем, дорогой мой, иди в гостиную, готовься…
Жена накидывает халатик… Я поднимаюсь, плетусь в большую комнату… раскладываю на диване ремень, выта-щенный из моих брюк, снимаю трусы, становлюсь возле ди-вана ка колени… Член торчит колом…
Входит Людмила, в руках несет вафельное полотенце и толстые веревки, командует, лечь животом на журнальный столик (он у нас массивный, с толстой вытянутой столешни-цей, массивными ножками, снизу соединенными почти такой же массивной полочкой).
Выполняю… Под живот мне засовывается подушка, с ди-вана… Мила начинает меня привязывать: разводит руки в стороны и поочередно привязывает к стойкам стола, под грудь запихивает еще одну подушку («чтобы ты ничего себе не повредил, когда будешь ерзать»)…
Я начинаю волноваться:
– Зачем это… в прошлый же раз я вытерпел без привязы-вания…
– В прошлый раз была не порка, а так легкий эротический массаж…
– А сегодня…
– А сегодня будет порка…
– Что больнее?.. Намного?..
– А ты, как думаешь?..
– Тогда я против… Не согласен… Отвязывай…
– Та-ак… бунт?..
– Да… бунт… Отвязывай, говорю… И вообще, иди ты со своей поркой…
– Если не согласишься вытерпеть, что тебе причитается… – значит ты не мужик… и спать я с тобой не буду…
(знает зара… (то есть горячо любимая и желанная…) чем меня зацепить…)
Обиженно соплю, что воспринимается как покорность судьбе… Жена продолжает: разводит ноги на ширину стола и привязывает к стойкам, так же как и руки, только с другой стороны… Длинный широкий ремень (специально что ли та-кой отыскала) продевает под столешницей и затягивает на моей пояснице, плотно прижав мое тело к столу… Полотен-цем завязывает мне рот:
– Чтоб ты всех соседей не перепугал…
Я лежу, раскоряченный, торс привязан к крышке стола, руки за запястья привязаны к ножкам. Ноги свисают с края столика, колени чуть не достают до ковра и так широко разведены и зафиксированы, тоже к ножкам, что приоткрылась задница, между ног свободно свисают гениталии, от страха эрекция прошла, в глазах ужас… – я не могу пошевелить ни телом, ни руками, ни ногами, свободна только голова…
Жена берет мой ремень, подходит… слышен жуткий свист, шлепок, мой стон… снова замах: свист ремня, шлепок, стон… замах, свист ремня, шлепок, стон… … замах, свист, шлепок, стон… Пытаюсь дергаться… – куда там, связан на совесть, кручу головой, пытаясь жалобным выражением лица показать, как мне больно, разжалобить взглядом эту стер… (то есть милую, ласковую добрую… – ни в коем случае нельзя показать, что я подумать посмел о ней, как о сте…) Все бесполезно…
Любимая заходит с другой стороны стола, замахивается: свист, шлепок, стон… свист, шлепок, стон… свист, шлепок, стон… Так я получил ударов 20, а может мне так показалось, (кто их там считал, нет Люда-то может и считала, а мне как-то не до того было – все мысли о припекающей заднице…)
Звонит телефон.
Мила кладет ремень мне на спину, шлепает по постра-давшему месту рукой, издевательски произносит:
– Не вставай милый… я еще не закончила!.. – и берет трубку.
Позвонила ее сестра Марина. Лежу привязанный, слушаю ответы Милы: «Привет, Марин», … «Хорошо», … «Да вот, воспитываю Артема…», … «Когда-нибудь расскажу…», … «И он тебе привет передает…», … «В гости?.. не… сегодня не получится… Артем очень занят, освободится поздно, так что сегодня не сможем…» … «До свидания…», – кладет трубку…
Подходит ко мне, поправляет полотенце, ласково погла-живает по голове:
– Отдохнул… ну, продолжим… – Зажимает мою шею но-гами и начинает стегать поочередно по левой ягодице, по правой: свист, шлепок, и снова: по левой, по правой: свист, шлепок… «Не забываю» стонать, (и рад бы «забыть», да разве ж спокойно это можно вытерпеть)… Звуков, правда, почти не слышно, «выручает» кляп из полотенца…
Следующий удар превзошел все: Мила прицеливается, замахивается и попадает точно между приоткрывшихся по-ловинок (ремень-то узкий от брюк, не от джинсов…) как еще по яйцам не попала… – боль такая, что я подпрыгиваю, точ-нее пытаюсь… стол-то тяжелый – от себя меня не отпускает.. зад начинает вилять из стороны в сторону (насколько позволяют удерживающие меня ремни)… я воплю… но под халатом жены и с завязанным ртом моего крика почти не слышно (если б не эта предусмотрительность супруги, точно б все соседи сбежались)…
– Что-то рано ты заплясал… дорогой… – Мила отпускает