домой. Пополоскавшись под душем, смыв с лица и шеи черную камуфляжную раскраску, я закурил, потом сев в стоящее на веранде кресло, чувствуя легкость в теле, смешанную с усталостью, принялся с наслаждением затягиваться крепкой сигаретой, слушая как по-утреннему бодро и звонко щебечут птицы, приветствуя наступающий новый день. На душе у меня было спокойно.
Наташа, спала поверх одеяла, лежа на животе, выпятив вверх крутые холмики круглых массивных ягодиц. Нагнувшись над ней, я с наслаждением вдохнул милый, теплый запах девушки, и нежно поцеловал ее в верхушку мягкой, горячей ягодицы. Она вздохнула, и, повернувшись на спину, даже не просыпаясь, призывно подняла теплые руки, и нежно обхватив мою шею притянула голову к своей крупной, округлой груди, с приплюснутыми розовыми горошинами сосков. Я прильнул губами к ней губами, чувствуя, как ее сосок мгновенно наполнился и нежно набух во рту. Горячая рука девушки скользнула к моему паху и обхватила напрягшийся член.
- Ты, куда это ты ходил? - Сонно и немного невнятно спросила она не открывая глаза, продолжая ласкать мой член.
- Да вот, что-то проснулся, вышел покурить, немного посидел на веранде, потом пошел под душ, - сбивчиво, задыхаясь от охватившего желания и, пристраиваясь между широко раздвинутыми согнутыми в коленях ногами девушки, прошептал я, с наслаждением чувствуя как погружается в ее горячее, нежное лоно.
Она судорожно вздохнула и еще крепче прижала к себе мое трепещущее тело.
- Как хорошо, - нежно с легким сладострастным стоном, прошептала она, еще шире раздвигая бедра.
Я чувствовал, какое-то необычно сильное желание, такое знойное словно мне не сорок семь лет, а всего двадцать с небольшим хвостиком. Я неутомимо раскачивался над девушкой, которая, ощутив мои необычные чувства, уже не лежала, безвольно покачиваясь внизу, а выгибая бедра протяжно стонала с истомной негой выгибаясь широкими бедрами навстречу моим неистовым движениям.
Она кончала раз за разом, умирая подо мной, а я, чувствуя какое-то особое желание, не в силах удовлетворить его, неутомимо прессовал ее бедра податливо раздвигающиеся под его напором.
- Любимый, пощади меня! – со стоном прошептала она, - я уже не могу…
Я резко выдернул член затем, перевернув ее на живот, заставил встать на четвереньки.. Крепко зажмурив глаза, покачиваясь от энергичных, сильных толчков, девушка стояла, мотая растрепанной головой. Ее округлые, крупные груди, тяжело обвиснув вниз, покачивались в такт моим толчкам.. Громко вскрикнув, и бессильно опустив голову на руки, она высоко задрала кверху широкий раздвоенный зад. Я почувствовал, как обессиленная она обмякла, и безвольно распласталась подо мной, уже не реагируя на толчки.
Немного раздосадованный, и неудовлетворенный я поднялся с нее и, накинув халат, вышел из дома.
На улице было свежо и хорошо.. Утреннее солнце еще не прогрело воздух, и он был немного влажноватым. Прихватив лежащее на спинке кресла махровое полотенце, я пошел к озеру, решив поплавать, чтобы сбить неудовлетворенное желание. Сегодня впервые Наташа не смогла удовлетворить меня.. И я не винил ее в этом, зная причину своего необычного возбуждения. Так было всегда, когда мне случалось выйти победителем из передряг.
Увидев на своем кресле, стоящем на берегу, цветастое женское платье, я удивленно посмотрел на часы.
- “Кто бы это мог быть?” – подумал я, тщетно перебирая всех женщин, которые работали в его фирме. Их было около шестидесяти, но так рано я знал, что ни одна из них не встает, тем более не купается.
Повесив полотенце на ближайший куст, я снял халат, и с берега нырнул в прозрачную зеленоватую воду глубокого озера. Вода за ночь немного остыла, но так было даже приятнее, потому что бодрила и холодила его усталое тело. Достигнув дна, я оттолкнулся от него и, всплывая, глянул вверх. Надо мной в серебристых пузырьках воздуха, шевеля стройными ногами, проплывала женщина, размашисто загребая руками. Я вынырнул в полуметре от нее и, услышав всплеск, повернув голову, женщина удивленно посмотрела на меня.
Мы одновременно вышли из воды. Немного настороженно глядя на меня, она быстро схватила платье и попыталась натянуть его на мокрое тело. Я усмехнулся, видя, как мгновенно промокшая материя узкого платья, облепила голову и плечи женщины, свернувшись в жгут упорно, несмотря на все ее усилия, не хотело опускаться вниз. Немного побарахтавшись, она окончательно запуталась в нем, оказавшись в странном, беспомощном положении с закутанной головой, и высоко поднятыми вверх, крепко скрученными тканью руками.. Ее высокие груди под поднятыми руками поднялись еще выше, одна из них выпала из низкого выреза купальника, и округло лежала, блестя на солнце загорелой кожей. В низу ее темнел крупный слегка сморщенный цилиндрический сосок. У женщины была очень тонкая по сравнению с широкими, крутыми бедрами талия и полные, стройные ноги.
- Помогите же мне, - глухо, немного сердито от неловкости попросила она, - Вы же видите, что я запуталась.
- С удовольствием, помогу, - походя к ней, ответил я, и взяв в ладонь ее увесистую, упругую грудь ласково провел по ней ладонью, чувствуя, как возбуждение вновь накатывает на меня. Я знал, что другого, более удобного случая мне больше не представится, и поэтому решил не упускать его.
- Вас как зовут? - продолжая придерживать на ладони грудь женщины, спросил я.
- Для Вас что, это так важно? – вопросом на вопрос, ответила она, - да помогите же, наконец, - нетерпеливо попросила она, - мне очень неудобно стоять перед Вами в таком откровенном виде. – Тем более, что я знаю Вас. Вы директор этой фирмы? – полувопросительно, полуутвердительно, добавила она.
- Да, но Вам разве не важно, кто Вас спасает?
- В общем-то, нет, но о Вас Сергей Петрович, простите среди местных женщин, идет своеобразная слава…, - она запнулась, - грозы женщин, что ли.
- И что же, они меня за это осуждают?
- Знаете, как это не странно, нет. Скорее говорят об этом с каким-то восхищением даже. Вашей секретарше очень многие завидуют.
- А Вы ей завидуете?
- Господи, о чем Вы говорите? Я ведь здесь всего лишь второй день. Суток не прошло, как я сюда приехала.
- И уже успели об этом пожалеть?
- Пока нет, мне здесь понравилось, но я могу пожалеть, если Вы не поможете мне освободиться из этого неожиданного глупого плена. И пожалуйста, отпустите, мою грудь. Мне очень неудобно. Не пользуйтесь моим беспомощным положением. Или Вы оправдываете свою репутацию.., - она вновь запнулась, - грозы женщин.
- Тогда я знаю кто Вы. Приятно познакомиться с Вами Оксана Павловна. Вы наш новый главный режиссер видеосъемок. А репутацию, тем более такую, нужно поддерживать. И Вы уж извините, придется это сделать с Вашей помощью, тем более, что случай сейчас, согласитесь, очень удобный.
Говоря это, я положил руку на обтянутый тонкой влажной тканью купальника лобок женщины. Он был теплым и мягким. Обхватив ее за тонкую, неожиданно сильную и гибкую талию, мягко и настойчиво я потянул женщину вниз, заставляя ее, опуститься на сухой теплый песок.
- Что Вы делаете? – беспомощно сопротивляясь, протестовала она, опускаясь на песок, подчиняясь моим рукам. – Нас же увидят, - привела она последний, беспомощный аргумент.
- Кто нас увидит? – тихо рассмеялся я, пытаясь снять с нее купальник. Все еще крепко спят и могут проснуться лишь тогда, если Вы станете громко кричать. Но Вы же не будете этого делать.
- Нет, я не хочу давать им пищу для пересудов. Не хочу ставить себя и Вас в неловкое положение. А купальник не расстегивается, - немного злорадно, сказала она. Его нужно стягивать.
- Очень жаль, тогда ему придется пострадать. Но Вы не беспокойтесь, - сказал я, заметив, как протестующе дернулась женщина, - я Вам куплю другой, новый, значительно лучше этого.
Крепко захватив пальцами ткань, я рванул, и тонкая материя легко, словно бумага, легко расползлась в моих руках, обнажая бедра женщины, с треугольником густых темно-русых волос внизу живота. Они искрились, блестя на ярком солнечном свете.
- О, господи, что Вы со мной делаете? – почти простонала она, дергая бедрами, пытаясь вывернуться из-под моих рук.
- Беру Вас, как женщину, - ответил я и, наклонившись, возбужденный ее голым телом и красивым, небольшим половым органом, впился губами в его губы.
Ее тело вздрогнуло, она страстно выгнулась в талии, пытаясь встать с песка, но я, крепко прижав ее бедра ладонями, продолжал покрывать страстными поцелуями ее живот и нежные, упругие бедра.
- Нет, нет, нет, я этого не хочу, - бормотала она, извиваясь подо мной.
Но, разорвав до самой груди тонкую ткань, я раздвинул купальник, освобождая ее тело для поцелуев. Нежно прижав ее гибкое сильное тело своим, я жадно припал губами к ее теплой, упругой груди, длинный сосок которой было так удобно и приятно сосать.
- Нет, нет, - продолжала глухо бормотать она, делая слабые попытки освободиться от него.
Я сосал ее великолепную грудь, чувствуя, как изнемогает и ноет от желания мой, напряженный член, упирающийся в ее упругий живот. Но я не хотел насиловать женщину и лишь хотел добиться ее желания. Я опустил его вниз и придавил своим весом, напружинившийся ствол, поместив его, почти между половых губ женщины. Посасывая ее грудь, я слегка двигал бедрами, массируя половой орган женщины. Шевеля бедрами, она невольно делала то же что и я. Я чувствовал, как из него уже безудержно течет смазка. Но и женщина, несмотря на сопротивление, тоже не оставалась безучастной, это было заметно по обильной влаге, смочившей его плотно прижатый к ее прорези ствол. Сосок ее груди набух, и я заметил, что ее живот иногда вздрагивает. Эта дрожь волнами переходила на ее бедра.
Проведя руками от ее подмышек до бедер, я заметил, что женщина расслабленно лежит подо мной. Ее ноги, до сих пор плотно сдвинутые вместе обмякли и слегка раздвинулись. Я привстал и, вставив колено между ее полных ляжек, легко развел ее ноги. Она лежала передо мной в свободной расслабленной позе, отдавая себя на милость победителя. Я понял, что женщина сдалась и согласилась.
Я осторожно ввел в нее член и, войдя в нее, почувствовал, как она потянулась всем телом и облегченно, прерывисто вздохнула.
- А Вы знаете, это не так плохо, как я думала, - заметила она, мерно покачиваясь от моих толчков.
Я спал в шезлонге и не слышал, как Наташа, осторожно накрыла меня теплым пледом. Я спал глубоко и спокойно, не видя ни каких снов. Моя совесть была чиста.