регулировала темп. Этот второй раз был заметно дольше первого…
Она ничего не успела мне еще поведать о женском оргазме – я увидел его сам. И тут же сам кончил. В нее. В вагину. В самую глубь. Толчками. А тетя Лида с отреченным лицом, закусив губу, безмолвно вздрагивала и сжимала меня внутри себя
Почти сразу после этого она стала меня выпроваживать:
– Всё, на сегодня хватит. Езжай домой. Надеюсь, никому не расскажешь?
– Никому, теть Лид!
– Надеюсь. Тебе понравилось сегодня?
– Ужасно!
– Что ужасно?
– Ужасно понравилось!
Подумав недолго, тетя Лида не очень решительно произнесла:
– Приходи. Только позвони сначала, чтобы я Любу куда–нибудь спровадила.
– Так у нас нет телефона, теть Лид!
– Да? Ладно, тогда договоримся вот как: ты послезавтра сможешь? Примерно в это же время?
– Смогу.
– Хорошо. Буду ждать. И еще вот что: не называй меня «теть Лид», когда мы… ну… одни. Ладно? Просто – Лида.
– Ладно… Лида!
– Ну, всё, пора тебе уже. А где твоя одежда?
– Да там же, где и ваша. На двери душа.
– Твоя.
– Ну да, моя.
– Да нет, – Лида засмеялась, – не теть Лид, а Лида, и не ваша, а твоя.
Садовые заросли со все сторон скрывали от любопытных дорожку от дома к душу, и мы как были голенькие, так и пошли туда.
Одевшись, я направился было к калитке, но Лида меня остановила:
– Знаешь… я не против, если ты с Любой… тоже… в общем, сексом займетесь. Теперь ты уже кое–что умеешь. И ее, значит, подучишь, а то она пока что тоже не совсем еще... Я тебя буду учить, а ты – её. Только – ну, ты понял! – ребенка не сделайте.
– Ага…
Я был в некотором недоумении. Как это понимать? То есть, Люба уже… но только не совсем еще?
Люба снова угадала мой немой вопрос:
– Да не девушка наша Люба. Уже давно. Только неумеха еще пока в этом плане.
– А вы… ты откуда знаешь?
Но Лида только усмехнулась в ответ.
– Иди уже!
И я ушел. То есть, уехал. Надо ли говорить, что время до следующей встречи с Лидой тянулось для меня целую вечность!
Послезавтра душ мы принимали уже по отдельности: все же тесновато там вдвоем. Правда, дверь при этом не закрывалась, и я имел удовольствие наблюдать, как Лида моется. И не мокрые побежали в дом, а вытерлись приготовленными полотенцами, и потом неспешно прошествовали в ту же спальню. Там тоже было не так, как позавчера: покрывало с постели убрано, и кровать застелена простыней с крупными розовыми цветами.
Обучение продолжилось к обоюдному удовольствию. Лиде, видимо, нравилось изображать из себя учительницу. Я узнал в этот день много нового, подробно познакомился со строением женского тела, узнал, что такое эрогенные зоны, потренировался на них соответствующим образом воздействовать…
Не запоминалось поначалу мудреное слово кунилингус, зато я его немного научился исполнять, хоть и не сразу решился. Наверное, даже не совсем немного, потому что Лида в результате долгих моих стараний кончила. «Спустила», как мы тогда говорили.
Опытная женщина, Лида всё это время умело поддерживала мое возбуждение, но всякий раз, когда у меня подступал оргазм, быстренько сбивала мое возбуждение почти до нулевой отметки, а потом опять поднимала его. С каждой минутой я все сильнее закипал, не получая разрядки, и Лида, наконец, сжалилась: уложила меня на спину, устроилась на мне верхом, нанизалась на торчащий пенис, пробормотала:
– Сейчас… сейчас и ты… спустишь… в меня… давай!..
Она задвигалась, я – навстречу ей… Мне нужно было совсем чуть–чуть: несколько движений – и я кончу…
В комнату вошла Люба. Скорчила презрительную гримасу:
– Пилитесь? Без меня?
Лида застыла, медленно слезла с меня, отвернулась. А я так и остался лежать с торчащим еще поначалу членом, которому не хватило всего–то нескольких фрикций. Но от конфузности ситуации он почти тут же опал.
– Да ладно, пилитесь дальше, я не ревнивая!
– Люба, – зашевелилась Лида, – ты не так всё поняла…
– А что тут понимать? – Люба усмехнулась. – Прихожу домой, а мачеха моего парня насилует.
Так вот оно что! Я–то считал, что Люба – дочь Лиды! И еще и удивлялся, что у Любы такая молодая мама…
– Не насилую я… Я просто… мы разговаривали, и я просто показываю ему…
– Мамуля, не парься! Всё нормально. Ты взрослая одинокая женщина, я всё понимаю.
– Любочка… Ты прости, что я именно с твоим парнем… Так получилось…
– Нормально получилось! Всё равно он на меня не обращал внимания как на женщину. А зря вообще–то!
Люба подошла к кровати, присела на краешек, двумя пальчиками взялась за мой вялый орган:
– Ну что, мам, сама его допилишь, или я помогу?
Вместо «пилиться» Люба произносила совсем другое слово, совершенно нецензурное, и это было для меня еще одним сюрпризом: та Люба, которую я знал раньше, не то что грязную «латынь», а самые невинные словечки, которыми ругаются самые примерные пионеры, никогда не произносила!
Лида не поворачивалась, втянула голову в плечи.