гастроэнтерологи, да ещё кто угодно — руками разводили, и не могли понять причину. Даже к психиатрам посылали консультироваться, но от этих идиотов я его не знаю как и спасла, едва не залечили до состояния овоща-шизофреника. Его даже ведь из армии через месяц комиссовали, и это ещё в те-то времена. Для бумаги приискали схожий диагноз, не понимая, где причина. Мы же поженились, когда нам было по 19 лет. Первое время он кое-как спасался разной послабляющей едой — чернослив там, свёкла…
Тут я разлюбопытничалась:
-А вот сейчас есть что-то новое об этой болезни?
-Ка-акой там! — махнула рукой тётя Клава. — И дочка где только не смотрела — ничего. Видать, действительно редчайшая болезнь, ею даже и не занимаются… Так несмотря на такую слабящую пищу, прибегать к клизмам приходилось частенько и в первые годы, а уж лет через 10 — пошло-поехало, без них — ни недели.
-Вас он не очень стеснялся, особенно вначале?
-Вначале клизмы ему делали мои бабушка с мамой, я только училась, как это надо. Может, маму он немного сначала смущался, а вот бабушку Соню он и любил, кажется, больше всех на свете. Когда её не стало, он и горевал, пожалуй, больше всех… Да и чего стесняться старой женщины? Когда надо было ставить клизмы, то тут он доверялся ей более всех. Хоть и переносил он их очень тяжело. Разве что в тех случаях, когда приходилось доставать окаменевший кал щипцами — тут это делали всей семьёй. И то потому, что приходилось его придерживать. Здесь бывало иногда очень больно, так вот, чтоб он нечаянно не дёрнулся и не повредил себе, да, держали его. Затем, вынув или раскрошив содержимое, ставили клизму с маслом, а уж потом — водой.
-А щипцами и так ведь можно повредить?
-Ну, их обматывали ватой, вываливали в вазелине. Дырочку ему расширяли другими щипцами, тоже обёрнутыми ватой и навазелиненными. Ими же перехватывали и извлекаемое. Потом и я стала всё это делать. Но со временем у него становилось всё хуже и хуже. Клизмы я ему делала даже через день. Но вот лет 8 назад он узнал где-то, что в одной клинике делают операции на кишечнике. Списался с ними. Ответили, что причина тут понятна, только всё это время её искали не там, а она — на поверхности. Указали даже стоимость операции. Ну, он залез в кредиты, поехал туда. Операцию-то сделали, но через пару суток у него получился заворот, произошло сильное внутреннее кровотечение, они же недосмотрели, было это ночью, ну, и не спасли моего лапушку — тётя Клава даже всхлипнула.
-Деньги хоть вернули?
-Едва половину. Сколько ушло на транспортировку тела! Я даже думаю, и сделано всё было нарочно: в действительности помочь они не могли, а клиенты, то есть пациенты, нужны им позарез. Расценки-то у них были страшные. Деньги взяли, и сделали так, чтоб не было потом претензий. Не доказать потом. Так, вот и дочкину половину дома -тётя Клава сделала жест в сторoну нашей дачи, — и машину пришлось продать. Чтоб внести вовремя по кредиту.
-А как ваша дочка это восприняла?
-Да сама сказала она — «Продавай!«. Потом и она помогла рассчитаться. Живут они с мужем где-то на Урале, пишут программы для автоматизированного управления литейным производством, получают неплохо. Ну, да ладно, пора уже ближе к делу, а то вода совсем холодной станет…
Забегая вперёд, скажу, что под ласковыми тёплыми тёти-Клавиными руками все клизмы не причинили мне не то что мучений, но и не были как-то особенно неприятны. Она так умело отвлекала разговорами, что я даже забывала о находящейся во мне воде или о наконечнике в попе. Рассказывала интересно, в основном то, что слышала от своих мамы и бабушки. И про то, как бабушку Соню с её сестрой, бабушкой Фирой, и дочкой, будущей тёти-Клавиной мамой, и ещё одну семью, не успевавших эвакуироваться, прятали от фашистов местные жители, рискуя быть повешенными. И как после освобождения хозяина этого хутора, который был, в общем-то, и не хозяин, а попавший в самом начале войны в окружение солдат, часть которого оказалась рассеяна, а он прибился к местной жительнице и жил у неё вместо мужа, занимаясь хозяйством, так вот, его обвинили в «дезертирстве и трусости», как только он явился к нашему командованию, но под трибунал не отдали, а, зачислив в часть, отправили на участок прорыва -» искупать вину кровью».
Бабушку Соню с дочкой определили на жительство и устроили на работу, а бабушка Фира настояла, чтобы её взяли служить в полевой госпиталь, который скоро разбомбили, а она, прикрывая раненого, лишилась ноги и почти потеряла зрение. И после войны бабушка Соня нашла её в каком-то доме инвалидов, и забрала к себе. И о том, как тоже после войны они приютили безногого инвалида, игравшего возле рынка на гармошке и на балалайке, но который оказался отличным часовщиком, и вообще мастером на всё, и вскоре стал в семье кормильцем, а затем и женился на будущей тёти-Клавиной маме. Хотя счастье их продлилось и недолго: когда тёте Клаве было 12 лет, её папы не стало. Шевельнулся засевший в теле осколок, и…
… Однако я заболталась…
Тётя Клава мягко приобняла меня за талию:
-Уже пора, дорогуша. Я пока пойду готовить клизму, а ты готовь попу.
С некоторым беспокойством, ёрзавшим во мне — хоть я и знала, что тётя Клава всё поймёт, но оказаться в том же положении, что когда-то при мне Янка, тоже не хотелось, — я приблизилась к дивану. Развязала пояс выцветшего дачного халатика, сняла его и сложила на табурет. Стянула трусики с растолстевшей за зиму попы, спустила их по колено. Подняла правую ногу, вынула её из трусов, затем, подняв левую согнутую, сняла с неё трусы. Сложила их поверх халата. Осталась в одном мини-топике, больше похожем на лифчик. Пляжные шлёпки поставила так, чтобы в них можно было мгновенно вдеть ноги, когда надо будет бежать в туалет. Легла. Подставила попу.
В тот же момент появилась тётя Клава, неся обычную вешалку на «ноге», на которую была привешана на пропущенной в ушко тесёмке довольно объёмистая резиновая клизма-кружка с тонким шлангом и довольно толстым длинным наконечником.
-Ты уже готова? Молодец какая, умничка! — она положила мне на бедро свою мягкую руку. — Вот что я тебе скажу, Галочка: главное, успокойся, не бойся возможных неприятных ощущений. Не нервничай, не думай, что может случиться что-то стыдное. Что б ни случилось, это всё будет естественно, и только глупый может тут сердиться или смеяться. Расслабься вся, и не думай о том, что сейчас происходит. Ну, как? Не боишься? Тогда начнём. Раз тебе ещё нету 20 лет, да и ты с таким переполненным кишечником, я не стала наливать полную клизму, тут меньше двух литров.
И она сбрызнула немного воды в таз, спуская воздух из шланга. Я немного довернула попу так, чтобы тёте Клаве было удобнее обозревать мою дырочку и ввести туда наконечник.
Тётя Клава действительно оказалась мастерицей. Сперва она толстым слоем наложила мне между ягодиц вазелин, обмазала дырочку вокруг и в середине, и немного вглубь. Далее я только почувствовала, как она расширила мне попу, ощутила холодное прикосновение наконечника к дырочке… Но то, что он уже вставлен, я поняла только лишь по словам тёти Клавы:
-Бедняжечка! Да у тебя тут забито всё до самого низу! Смотри, наконечник не входит и на треть! Да-а, тяжёлый случай… Придётся вначале воду впускать тонкой струйкой, с перерывами, чтобы успевала растечься и протечь наверх, иначе действительно всё фуганёт обратно.
Вначале процедура не доставляла мне неудобств. Чувствовался лишь даже приятный в жару холодок в низу живота. Затем началось покалывание, прошёл лёгкий позыв. Тётя Клава, видя, как я несколько напряглась, стала поглаживать мой живот сначала снизу вверх, затем как бы вкруговую, всё больше и больше забирая глубже. Оставалась лишь всё больше увеличивающаяся тяжесть.
-Смотри, твоё добро там уже плавает. И поднялось выше. Наконечник свободно входит на всю длину. Как ты себя чувствуешь?
-Живот очень сильно распирает. И тяжело.
-Старайся мысленно как бы «вести» кишечник обратно, вверх. Чтобы он не «выплёвывал» воду, а как бы тянул её в себя. Смотри, и осталось-то совсем теперь немного. И так уже вливается почти 15 минут. Это потому, что сначала пришлось давать маленькую струйку. Теперь у меня открыто полностью. Следующие клизмы, а я уверена, в твоём случае понадобится ещё не одна, будут проходить гораздо быстрее. А, ну, вот и всё!
Тут