и примерять балетные пачки, хоть на пуантах ни разу не стояла. Она могла выбрать понравившегося парнишку из носильщиков и прочей обслуги и, прикинувшись балериной начать командовать им. А когда обескураженный юноша оказывался в её объятьях, она сдвигала трусики в сторону и просто трепала его голову в своей промежности. После такого наглого насилия прямо в лицо бедняга еле уносил ноги, а Соня переодевалась в своё, возвращала всё на место и спешно покидала это охотничье угодье». Да тут же целый компромат на меня!
- Сонечка, а может ну её нахрен всю эту школоту и школьную программу. Давай не будем ничего вычёркивать и оставим рукопись в покое. Здесь у меня кровище и еблище. А ты хочешь только кровище оставить.
- Ну уж нет, если каждый писатель начнёт публиковать всё подряд, со всеми пикантными подробностями, то как же тогда детишки будут изучать литературу в школах? Они же тогда без топорной росписи по бабкам останутся! Федь, ты пойми: жмурострадание — это очень годно и рекомендовано к изучению, а вот если в эту хрень добавить ещё и пиздострадание, то вся эта литературоведческая мразота начнёт испытывать чувство стыдливой и стеснительной неловкости, а после изойдёт на скрепное говенцо. Высокохудожественная литература — это адский душевный надрыв, а не хлюпающие пёзды. Так уж у нас на Руси заведено.
- Ладно, уговорила, вычёркивай.
- Блин, а это ты откуда раздобыл такие сведения? Что это у тебя за источники такие? Вот ты сам прочитай вслух.
Писатель взял рукопись и начал читать с указанного места.
- Соня оттачивала своё мастерство на дворниках и прочих половых. Молодые и неопытные ребята с самых разных окраин Петербурга частенько и не подозревали, что поблизости на них охотится конченная оторва. Она поджидала их с раннего утра, когда жильцы ещё спали, а эти самые ребята уже вовсю мели улицы. Доходя до нужного места, парень как правило натыкался на Мармеладову, сидящую на скамейке в лёгком платьице. А если погода была промозглой или ветреной, то Соню можно было увидеть в плаще, под которым конечно же ничего не было. Дворник просил девушку встать, чтобы убраться у скамейки. Соня нехотя поднималась и как бы случайно роняла что-нибудь, например сумочку или томик Шекспира. Дворник услужливо наклонялся, и тут же его голова оказывалась сдавлена Сониными бёдрами. Она могла удерживать так свою добычу до тех пор, пока жильца окрестных домов не начинали выходить на работу. Она сжимала ляжками голову дворнику и испытывала от сего действа неописуемое наслаждения. А все её выделения стекали
несчастному прямо на затылок.
- Ну ты понял, да, что мы это тоже всё вычёркиваем. И кстати, ты пока читал, я опять намокла, вся пизда хлюпает, так что давай, можешь начинать отлизывать. Я тебе как постоянному клиенту один разик бесплатно подарю.
Фёдор Михайлович лёг на спину и уже был готов принять неизбежное. Сонина пизда зависла над его лицом, а потом раздалось чавканье и еле слышное похрустование носа.
- Вот вроде эпилептик припадочный, а отлизывает как здоровый, — подумала Соня и ускорила теп, — придушить бы этого писаку в порыве оргазма, чтобы он вообще больше ничего не издал.
И тут писатель начал мычать и трепыхаться. Видимо Соня немного перестаралась и уселась ему на лицо всем весом. Обычно она просто зависала пиздой над его лицом, попутно напрягая мышцы бёдер, а Фёдор Михайлович исполнял всё аккуратно и степенно.
- Так, — сказала Соня, слегка приподнявшись, — ты пока ублажай меня, а я поищу, чего бы мне ещё вычеркнуть.
Соня взяла карандаш и стала просматривать рукопись.
- Что это вообще за хрень такая: «Однажды Соня Мармеладова решила водить дружбу с извозчиками экипажей. Они за скромное вознаграждение пускали её в карету, когда великосветский сударь оставался там один без общества барышень. Соня просто открывала дверь, усаживалась напротив мужчины, широко раздвигала ноги и требовала внимания и деликатного отношения. Внимание конечно же ей оказывалось, но вот деньги судари платили не охотно. И тогда Мармеладова решила, что будет впускать в свои объятья мужчин бесплатно, а выпускать за деньги. И уж поскольку дамы имели обыкновение возвращаться, то и мужчинам было не с руки оставаться слишком долго в позиции, когда их голова крепко сжата ляжками юной и ветреной особы. Отработав языком по Сониным мудьям, они выгребали мелочь из кармана и покорнейше просили эту заносчивую девицу ослабить бёдра».
Соня пока читала это, успела кончить и залить всё лицо своим нектаром великому писателю.
- Так, ладно. Я к вам ещё на следующей неделе зайду, и мы продолжим вносить правки, — угрожающе пообещала она и удалилась.