ровно в то место, которое дарило максимальное наслаждение от близости.
Нина поёрзала, стремясь удобнее захватить член в своё девичье лоно. Я справился с начальным сопротивлением влагалища и, проткнув членом супругу, целиком погрузился в сладкий половой акт. Нина негромко застонала и стала качаться, отдаваясь с покорностью наложницы, принимая заданный мною ритм. Это у неё получалось слишком хорошо. Кроме того, Нина преображалась в минуты близости, как актриса, перевоплощаясь в ранимую и скромную девушку, навсегда забывая непечатные слова и выражения. К тому же её капризы бессле дно исчезали. .Жена выглядела покладистой и угодливой. Такие пертурбации, но обозначившиеся в хорошем смысле, заводили и возбуждали. Но, к сожалению, у меня в запасе не была припрятана долгоиграющая пластинка. Через минуту, я задрожал и, запрятав крик наслаждения, бурно оросил спермой нашу постель.
Нина в приватной беседе как-то призналась, что до поры, до времени не хочет заводить детей, и подчеркнула, что доверяет этот важный вопрос своему главному мужчине. Поэтому, по-своему, я ограждал жену от несвоевременной беременности, потому что не мог злоупотребить верой второй половинки. Должен признаться, что презервативы я покупал нечасто. Говоря откровенно, я их игнорировал, старомодно считая секс с резинкой неудобным и притуплённым. Из-за этого практиковал прерванный половой акт, успевая спешно вынуть член в самый последний момент перед семяизвержением.
-Обновили палатку! — сдержанно прокомментировала Нина, полуобернувшись через плечо. Мне показалось, что она не получила ту порцию любви и удовлетворения, которая вселяет в женщину ощущение праздника и счастья. Я не стал мысленно развивать эту тему в голове. Просто виновато улыбнулся в ответ. Её горячее тело тесно прижалось ко мне, в надежде продолжить любовные утехи.
-Спокойной ночи! — обрубил я, закрыв глаза. Возникло ощущение незавершённости, будто я нечаянно обидел супругу, но мои мужские возможности на данный час были исчерпаны.
Мой сон протекал урывками, но между тем, я не позволил себе открыть глаза. Нина мерно спала, время от времени дёргая во сне ножкой, всякий раз отпихивая одеяло. Я интуитивно прикрывал её обнажённое тело, так же в полудрёме, находясь между сном и явью. В какой-то момент мне послышались густые голоса мужчин, их басовитый гогот, но не мог понять, снится мне или это происходит на самом деле. Нина тёплым комочком лежала рядом. Я чувствовал чистое дыхание, и, как приподнимается её грудь. Наконец меня увлёк крепкий сон, где я начисто отключился от внешних раздражителей.
Я проснулся в начале девятого утра, ощутив прилив сил, отдохнувшим и свежим. Потянувшись в постели, скосил глаза на Нину. Она лежала в той же позе, свернувшись калачиком. Я добродушно усмехнулся. Она не была готова к длительному, пешему походу, который мы совершили вчера. Её усталость не позволила даже поменять позу за летнюю ночь, лишь её пяточка, словно педаль велосипеда, исправно выполняла свои обязанности, в деле избавления от одеяла. Как обычно, она лежала нагой, раскрытая нараспашку. Я скользнул любящим взглядом по впалому животику, осиной талии и упругой попке.
Её русые волосы рассыпались по подушке. Не удержавшись от соблазна, наклонил голову, чтобы осмотреть половые губки. Мне всегда нравилось наблюдать за ней. Особенно в том случае, когда она оставалась спящей, беззащитной и слабой. Кожа на наружных половых органах выглядела чуть темнее, чем на попе. Ладные половинки половых губ смотрелись мягкими горбушками, только что душевно вынутыми из горячей печки.
Я снова стал возбуждаться, но пожалел Нину. Хотя между строк читалось, что больше беспокоился о себе. Она всегда спала до обеда и раннее пробуждение явно не прибавило бы ей настроения. Не надо быть провидцем, чтобы понять — она закапризничала бы и грубо оттолкнула бы меня пинками и криками. Сон Нина любила не меньше, чем секс. Поэтому я поцеловал бедро Нины лёгким поцелуем и бережно накрыл жену одеялом. Затем высунул голову из палатки.
Ярко светило южное солнце, которое не набрало той мощи, что нещадно жалит к полудню. Утренняя погода благоволила. Накатывающие волны гладили песчаные крупинки, играя и перекатывая их с места на место. Рискуя быть застигнутым без одежды, отдыхающим из соседней, великанской палатки, дотянулся до верёвки и сорвал плавки. Они оставались ещё мокрыми, не успев просохнуть за тёмную и влажную ночь. Но меня это не испугало. Всё равно я собирался, искупаться и стряхнуть с себя остатки сонного состояния. Я зашёл в воду и поплыл, загребая воду широкими взмахами рук. Остановившись, перевернулся на спину, качаясь на волнах. Солёная вода держала меня, как лодочка, обласкивая вялыми, накатившимися волнами.
-Привет, абориген! — донеслось с берега по коридору моря. Я снова перевернулся, но уже на живот. Я увидел полного мужчину в широких шортах, стоящего на границе суши и воды. По возрасту, он показался мне более зрелым. Мужчина махал мне рукой.
-Салют, друг! — доплыв до берега, я стряхнул руку, чтобы не подавать незнакомцу мокрую ладонь, которую будет неприятно пожимать. Он дождался моих дипломатичных действий, а потом жизнелюбиво потряс мою кисть.
-Как водица?
-Хороша! — я решил навести мосты, чтобы не показаться ему чуждым невежей. — Надеюсь, мы не слишком побеспокоили Вас вчера? Не потеснили Вас?
-Места всем хватит! Откровенно — даже не заметил, когда ты кинул якорь! — он широко улыбнулся, показав крупные зубы. — Спал, как убитый. Принял чуток…, короче, перебрал и выключился.
Казалось, его забавила подобная ситуация с излишней дозой алкоголя. Лишь сейчас я уловил от него стойкий запах предыдущих возлияний.
-Голова не болит? — участливо спросил я, держа наготове предложение охмелить нового знакомого своими запасами оставшегося спиртного.
-Болит немного! Но Захарке намного хуже, — хохотнул он. — Захар пока валяется в постели.
Я ненавязчиво пульнул взглядом на щиколотку мужчины. Татуировки не оказалось.
-Значит, Вы отдыхаете вдвоём? — спросил я чисто из любопытства, только лишь для того, чтобы сопоставить факт, что вчера мы с Ниной лицезрели лапищу некоего Захара.
-Нет, — его улыбка стала ещё шире, — Нас четверо — Захар, Иван, Рубен и я. Мы давно собирались, спрятаться от всех, забросить рутинные заботы и дела, чтобы окунуться в мир первозданной, дикой природы. Так сказать, оторваться на свободе! Образовать мальчишник. Нам удалось! Вырвались за десять лет. Воплотили мечты. Кстати, моё имя — Михаил. Можно Мишка. Мы не в кабинете. Давай по-простецки?!
-Замётано! Очень приятно! Борис! — я представился. Теперь ясно понял, почему палатка мне показалась гигантской. Для четверых массивных мужчин для ночлежки требовалась площадь, как спортзал.
-Наверное, мы тебе не дали выспаться? — поинтересовался Миша с ноткой заботы.
Я допёр, что мужские голоса и смех, которые спросонья, ночью считал приснившимися, происходили наяву.
-Нет. Всё хорошо! — я махнул рукой, — Мы тоже спали с дороги, как убитые. Покушали и уснули.
-А ты, с кем приехал, Борис? Тоже улизнул от семьи с товарищем?
Я отрицательно замотал головой.
-Наоборот! Я с супругой.
-С супругой? — переспросил мужчина, как глухой. Он мгновенно перестроился, поддержав мою точку зрения, — что ж, тоже правильно, Борька! Вы — молодые! Пока не успели поднадоесть. Не проели мозг и не высушили друг дружке мозги! Это произойдёт позднее…
Михаил запрокинул голову и захохотал. Его искренний смех разнёсся по побережью. Мне понравилось его беспечное отношение к жизни, которое, бесспорно, он соблюдал только на отдыхе.
Из соседней палатки вытянулась тень. Большой мужчина, весь покрытый волосяным покровом, как шимпанзе, вразвалочку подошёл к нам. Тату была на прежнем месте, которую он набил, пожалуй, на единственном «лысом» месте, избавленным от шерстяного покрова.
-Чаво ржёшь, Мишка? Лучше прысни сто грамм? — он угрюмо посмотрел на меня. — Новенький?
Судя по внешнему виду, было видно, что верзила страдает от сильного похмелья. Мужчина являлся ровесником Михаила, но с короткой бородой и усами на лице. Я получше рассмотрел татуировку. На ней проявились буквы «КЗП». Вероятно, его инициалы. Мужчина возвышался надо мной, как раскидистый тополь. Протянул ему руку.
-Борис.
-Захар Петрович! — он посмотрел на меня исподлобья, облизав потрескавшиеся