она любила лежать на животе, подложив под него подушку. Она балдела, когда партнер трахал ее «киску», ерзая по булочкам животом.
Однако колено-локтевую позу долгое время не ценила. Зато в дальнейшем, после размолвки и с новыми возможностями Сергея, готова была трахаться только «раком»! Впрочем, теперь от совокуплений с ним в любой позе она умудрялась кончать и вагинально, и анально.
В противовес своей младшей сестричке, с самого начала их сношений Галя обожала, когда любовник засаживал ей в «раковой» позе. Она чувствовала, что член в нее заходит максимально глубоко. Именно от глубины про…ба, скорее психологически, Галя ощущала кейф секса. С Сергеем в этой позе она полюбила и анальный секс, особенно, когда мужчина сопровождал процесс, лаская пальцами клитор.
Приобретая анальный опыт и достигая частого удовольствия в той или иной позе, Галя выбрала для себя одну позу, «наездница», которой пользовалась и при вагинальном сексе. Впрочем, при анале она подключала мастурбацию клитора, которая приносила достаточно быстрый и яркий оргазм. Изредка он баловал обеих, и своим трехчленом, и тремя языками, и ласками в четыре руки. Но привыкать не позволял. Поэтому в такие моменты каждая испытывала чувство нирваны, выпадая из реальности.
Нина с Ириной Ф. особой изобретательностью в сексе не отличались, наверное, в силу того, что были универсальны и получали кейф от самих процессов и физического владения мужчиной с огромным членом. Но если Ирина тащилась, наслаждаясь своей раскрепощенностью и второй молодостью, то Нина доводила себя всякий раз до исступления, частенько проклиная себя за то, что в тот незапамятный вечер не дала ему овладеть собой.
В паре мать-дочка, Людмила и Аленчик, у Сергея тоже имелись старые претензии к одной из дам, к Аленчику. Правда, они не были столь мотивированы физически, как в случаях с Ниной Б. или Ниной К. Как женщине Аленчику он просто не доверял, впрочем, как большинству из женщин.
И все же его тянуло к этой мягкой ласковой сучке, которая, привыкнув к мужчине, могла его предать, польстившись на «новенького», достойного ее внимания и интереса мужчину. И это было ее видение мира, жизни, сексуальных отношений, отношением к мужчинам вообще. И ни о совести, ни о сожалении говорить не приходилось. В принципе, она походила на свою мамашу. Та тоже не мучилась угрызениями совести и добивалась своего или передком, или задком, если ей что-то было необходимо нужно.
Однако, «заработав» молодость, обе слишком дорожили ею, чтобы переходить «красную черту» с Сергеем. Обе прекрасно понимали, что, перейдя ее раз, возврата не будет. Презирая их за подобное раболепие, мужчина, тем не менее, не собирался просто так отказываться от секса ни с одной из них. Их прекрасные тела и красивые лица не давали ему покоя, а оргии, которые они всякий раз устраивали с ним, не вырабатывали у него привычку, которая бы привела к будничному исполнению сексуальных обязательств с обеих сторон.
Поэтому, несмотря на кажущуюся глупость и беспардонную откровенность подруг, он понимал, что они не так просты, как хотелось бы им казаться. Особенно это относилось к Людмиле, по своей сути хитрой и стервозной бабе, которая под улыбкой скрывала много тайных мыслей даже против своей родной дочери. Аленчик, в хитрости, безусловно, уступала Людмиле, но не в стервозности и беспринципности. По части беспринципности она даже превосходила мать, но, скорее всего, по мнению Сергея, это только доказывало ее глупость…
Но в сексе обе были полубогинями! И по количеству возможных оргазмов превосходили почти всех любовниц и наложниц мужчины. Однако у каждой имелись и свои слабости. Аленчик испытывала слабость к фистингу и аналу, а Людмила обожала кунилингус и ануслинг. И обе любили отсасывать его член. Именно его и только его. Сергей знал это точно. Естественно, женщины не представляли себе секс без вагинального, но он был для них, как что-то «необходимо-привычное», как традиционное приложение к общей картине вакханального секса на троих.
Хотя время от времени их любовник удивлял то одну, то другую пи…ду необычным темпом или позой, или тем и другим одновременно. К тому же, в вагинальном сношении Сергей никогда не повторялся в позициях. Ставя «раком», он мог драть их, как «сидоровых коз», а мог дрючить медленно и очень проникновенно, вызывая у подруг дрожь по всему телу и мурашки. Иногда, когда мужчина трахал обеих сразу, делая им то, что каждая из них любила больше всего, обе поочередно выпадали из реальности.
То есть, практически всегда, когда Аленчик насаживалась на член жопой, а Сергей заправлял в ее пи…ду руку и начинал ласкать влагалище изнутри, финалом, после продолжительных стонов и криков женщины, являлся полуобморок. То же самое, только громче и продолжительней, происходило и с Людмилой, когда многократные оргазмы от непрекращающегося куни и ануслинга в три языка, переходили на иной подсознательный уровень подруги.
К радости обеих их любовник мог делать это с ними одновременно. И в такие моменты однокомнатная квартира в многоэтажке на шестом этаже наполнялась сладострастными стонами и похотливыми криками, а иногда бранными словами и фразами…
Правда, жильцы дома всего этого не слышали. Квартира была великолепно звукоизолирована: стены, пол, потолок, входная дверь и даже окна. Зная об этом, бабы стонали и орали вволю. Громкое выражение эмоций позволяло им кончать быстрее и по многу раз.
Доставляя им удовольствие, сам Сергей любил трахать Аленчика «раком», а Людмилу долбить в двух позах: «наездница» и «наездница наоборот». Очень любил, когда ему отсасывали. Эстетическое удовольствие в большей степени он получал, когда ему отсасывала Аленчик, а звериное, когда минет делала Людмила.
Совершенно иной подход к сексу чувствовался в паре мать-дочь Марии В. и Татьяны. Обе любили экстрим и даже «грязный» секс. И обе были ненасытны. Поэтому, наверное, с каждой из них и с ними обеими Сергею было просто и непринужденно. Иногда они даже его вводили в смущение, особенно, когда начинали приставать к нему в театре или ресторане. Чтобы не обижать сучек, Сергею в таких случаях приходилось отгораживаться от остальных присутствующих псевдоэкраном, создающим иллюзию окружающим, что у двух дам и мужчины ведется дружеская застольная беседа или троица сидит и наслаждается фильмом, концертом или спектаклем. В автомобилях, офисах, на природе и в туалетах, в подъездах и на вечеринках они вели себя, в зависимости от настроения, развратно или очень развратно…
Их ненасытные вагины, рты и жопы требовали постоянной ласки, страсти и обожания, заботы и нежности. В ответ они одаривали своего любовника бурными оргазмами, делясь с ним и радуя своей эмоциональной энергией. Однако, несмотря на всю свою сексуальную энергетику и раскрепощенность, Мария и Татьяна умели держать себя в руках и не поставили ни разу Сергея в глупое или смешное положение. Они отыгрывались на нем позже…
С Ольгой-алкашкой, которая, кстати, пить бросила и ее дочерью Татьяной, мужчина встречался редко. И не потому, что подруги ему не нравились. Нравились и даже очень, но он заметил, что нравится Татьяне. Даже больше, чем нравится. Подруга просто балдела от него и не только во время секса. Она ловила кейф от одного его вида, следила за каждым его движением, жестом, словом. Эта молодая женщина, которой не требовался физический абгрейд, втюрилась в Сергея, как кошка. Причин родившегося чувства мужчина не понимал, а потому старался не мозолить ей глаза и лишний раз не совокупляться с ней, добавляя эмоциональный и сексуальный настрой на себя. Если бы он был у нее первым мужчиной или мужчиной, с которым эта женщина реально познала прелесть сексуальных отношений, тогда было бы все понятно. Но Сергей знал, что он далеко не первый трахальщик, и опыт в сексе у нее довольно уже большой — более восьми лет. Естественно, зная, что его член доставляет Татьяне наслаждение, которое она ранее не испытыв
ала, мужчина предполагал, что, наверное, «киска» сыграла не последнюю роль в чувственном настрое наложницы.
Но, как показывал его практический опыт, если это так, то скоро влюбленность к нему пройдет, как это случилось когда-то с Наташей С. и Наташей Л., которые тоже в начале их отношений начинали трепетать от одного его прикосновения. Во времена его первой молодости