Будучи в гостях, у моей сестры, не по своей воле, попали с мамой в баню.
Давно зто было. Мама решила съездить к своей дочери, моей сестре, которая была намного старше меня и жила в другом городе. Я буквально прилип к маме и напросился с ней. Мама, правда без особого желания, всё же взяла меня с собой.
По приезду случился казус. Сестры в общежитии не было. Как потом выяснилось, в письме сестра плохо разобрала дату, подумала совсем на другой день и спокойно отправилась за город к подруге. Мы приехали днём. Пока суть да дело, подступал вечер.
Мама хотела идти искать гостиницу, но тут появился комендант и предложил очень даже приемлемый вариант. Он нам предоставит койкоместа на правах гостей, но по каким-то там правилам поселения, нужно сходить в баню и принести оттуда бумагу о помывке (как оказалось, обыкновенные билеты).
Времени у нас было уйма и оставив вещи отправились, по координатам коменданта, в баню. Нашли быстро. Это было современное здание, довольно большое и просторное. Внутри была какая-то особая атмосфера, запах простыней и шампуни.
Мама сразу же пошла к кассе, людей в очереди не было и начала объяснять сложившуюся ситуацию. Но тётенька-билетёрша, наотрез, отказалась дать нам билеты без помывки. На аргумент мамы, о том, что у нас нет ни мыла ни полотенца, просто успокоила:
«У нас, можно взять, всё и мыло и мочалку и полотенца». Похоже, мы ей явно приглянулись. Она и не скрывала симпатии, улыбаясь маме и даже мне бросив комплимент.
«Мужчина смотрю, что надо. Но в мужское, одного, наверное мама не отпустит? Маловат, для незнакомого места». Мама закивала головой.
«А для женского, великоват» — продолжила кассирша. Мама и тут согласилась.
«Шура» — позвала работница помывочного хозяйства. Подошла симпатиная женщина лет тридцати, в синем халате. Они о чём-то переговорили. В конце их разговора, я только и услышал:
«Ну конечно. Пускай, с дороги ведь. Я всё-равно вечером буду там убирать.»
Весёлая тётенька вернулась к нам и добродушно сказала, что бы мы расплатились за простую помывку, а сами пойдём в семейное отделение.
«Только сегодня оно закрыто, сандень и отсюда не попадём. Но я проведу вас через…» — и приблизившись к маме, что-то сказала, я не расслышал. Мама выразила удивление и спросила:
«А отсюда никак нельзя?»
«Да не бойтесь. Днём людей мало. Пройдём, никто и внимания не обратит. А я потом, вас и выведу» — сказала тётенька и пошла за банными принадлежностями для нас, а мама мне сказала:
«Сейчас мы пойдём, через раздевалку. Если увидишь дядей, а они могут быть и раздеты, не обращай внимания. Мы, просто, пойдём через другую дверь, а не главную, она сегодня не открывается» .
Наконец уложив, в пластмассовую сумку полотенца и всё остальное, повела нас к месту назначения. Мы спокойно прошли через раздевалку, там было только двое мужчин, они были уже одеты и наверное знали кассиршу, потому, что она, что-то спросила у них, а те весело ответили.
Открыв обыкновенную дверь, весёлая тётенька сказала, что как и где открывать и так понятно и, что она прийдёт через часик-полтора. И уходя сказала:
«Я снаружи дверь закрою, а она если что, изнутри ручкой открывается. Ну мойтесь на здоровье»
В отделении было очень красиво. Кафель наверное импортный, хорошие шкафы для одежды и сияющий душ. Надо сказать, что для 70-х годов интерьер был просто великолепен. Мама прошлась по помещению, потрогала ванную, душ. Открыла два шкафчика и посмотрев на меня, сказала:
«Мне нравится. Раздевайся. Вот шкафчик». Мама взяла низ платья и приподняля его так, что стали видны застёжки на чулках. Но тут же остановилась и глядя на меня, попросила:
«Расстегни сзади пуговицы на платье. Сниму, что бы не намочить». Я, немного по дилетенски, справился с тугими пуговицами и она сбросила платье. Надо сказать, что на улице был апрель, довольно тепло и мама не носила комбинацию. Я вообще её в ней редко видел.
На ней были белые трусики, белый пояс и белый лифчик. Я поймал себя на мысли, что выглядит это, очень красиво.
«Спасибо. Ну теперь раздевайся уже. Не тяни» — мама опять напомнила, зачем мы сюда пришли. Я снял одежду, до трусов. Повесил в шкафчик и остановился в нерешительности.
«Снимай, снимай. Сушить всё-равно негде. Я сменку не брала. Думала, что просто бумагу возьмём и всё — и добавила — А наполню-ка я ванную пока» .
«Я хочу под душем» — сказал я.
«Пожалуйста. А я всё-равно наберу, так, на всякий случай» — и мама кивнула мне, типа — вот так.
Я сбросил трусы и как-то так, бочком, прошёл вплотную, мимо мамы, даже боком зацепил её за попу. Она как раз нагнулась, снимая чулки. Увидел я так же, что она, с явным интересом, рассматривает меня, правда осторожно так, не навязчиво. Ведь я уже где-то с год, не мылся перед ней голым. Не оглядываясь открыл душ, отрегулировал воду и шагнул под струю. Тёплая волна накатилась на тело и покрыла его. Постояв немного я начал тереть руками грудь, голову, лицо.
И тут, другие руки, нежно взяли меня за талию и потянули от струи. Я быстро оглянулся. Это была мама, с распущенными волосами, которые красиво падали на плечи и… без лифчика. Я оторопел, не ожидая такого поворота, ведь был уверен, что она, сняв платье, просто умоется и всё.
«Постой, сейчас мочалку намылю» — и мама протянусь к струе, что бы намочить мочалку, при этом коснувшись телом моей спины. Я даже, боковым взглядом, увидел её мелькнувшую грудь под вытянутой рукой. Она начала интенсивно мылить мочалку, а я, всё ещё стесняясь и прикрыв рукой пенис, развернулся к ней. И тут оторопь прошибла меня вдвойне. Мама стояла совершено голая, ничуть меня не стесняясь. Я, как говорят, в полные глаза, увидел её красивую грудь и как бы из скромности опустил голову. Мой взгляд скользнул по ямке пупка на животе мамы и в глаза ударил светлый цвет волос на её лобке. Я стоял, как очарованный, а мама, пальцем подняла мой подбородок и сказала, с улыбкой глядя мне в глаза:
«Я и себе сменку не брала. Так, что принимай в свою, голую, компанию». Я, как с перепугу, просто кивнул пару раз, а она, присев передо мной и широко улыбнувшись, отстранила мою ладонь от низа живота. Несколько секунд, которые мне показались длинными томительными минутами, смотрела на моего дружка каким-то прямым и необыкновенным взглядом, как будто говоря:
«Ну здравствуй. Наконец-то мы опять увиделись». Но это пришло мне в голову позже, так как в память, надолго, врезался этот чарующий мамин взгляд. Потом, оторвав глаза от дружка, тоже с улыбкой, взяла мои щёки в свои ладони и подавшись вперёд, склонив немного голову на бок, нежно нежно, поцеловала в губы. Этот поцелуй и особое выражение её лица, после этого, я запомнил на всю жизнь.
Ну а потом поднялась, живо развернула меня боком и начала тереть мочалкой. У мамы была интересная привычка, когда раньше меня мыла. Она намыливала грудь, живот, пенис, ноги спереди. При этом, другая рука, касалась спины и опускалась вместе с левой рукой, останавливаясь на попе. Потом мочалка перебрасывалось и начиналось натирание спины, попы, ног, при этом другая рука, по груди и животу, опускалась вниз и останавливалась на пенисе. Последними мылись руки и голова. Эта процедура настолько запомнилась мне, за много лет купания, что я почти до мелочей угадал все мамины действия.
Раньше, когда она меня мыла дома, в ванной, не сильно нагибалась вымывая мне ноги. К тому же, она была одетой. Теперь, ей, пришлось наклонятся до пола и я смотрел на голую спину и попу, которая мелькала при наклонах. Дошла очередь и до головы. Я снова мог видеть маму во весь рост. Она уже немного намокла и её длинные волосы начали прилипать к плечам и груди. Выглядело очень красиво. Но пена от шампуни начала щипать глаза и картинка пропала.
Потом я долго смывал мыло и шампунь с тела и головы, наслаждаясь мощной струёй душа. У нас такого не было. Я покосился на маму, а она осваивала ванную. Было интересно наблюдать, как мама намыливала себе грудь и под мышками, поднимала поочереди ноги и мыла на них пальцы и ногти. Потом улеглась на живот и лежала так несколько минут. Всё это время из воды выглядывали две аппетитные ягодицы. Я понял, что мама совсем не стесняется меня и это сразу же подтвердилось. Она встала в ванной и взяв мыло, начала быстро мылить всё тело, кроме спины. Когда дошла до лобка, как-то мельком глянула в мою сторону, но не отвернулась,