1
Я бросил на пол книгу — "Ниже нуля" Брета Истона Эллиса. Мне было плохо. Закрыл лицо руками. Я только что, потратив четыре часа, дочитал ее до конца, и теперь разболелась голова. Господи, да какой из Эллиса писатель! Он, скорее, эксгибиционист. Выпячивал все напоказ и мечтал, чтоб как можно больше людей заметили его и с отвращением отвернулись. Провокация всегда дорого продается. Но лишь грамотная провокация. Легко можно заиграться и уйти в пошлую чернуху, увидев которую, человек не просто отвернется, а его вырвет. С одной стороны — тоже неплохо, но это не совсем то, к чему стоит стремиться.
Такие мысли посещали мою голову, пока я лежал на кровати и смотрел в потолок. Время было близко к полуночи. Я проводил в Б. свое последнее лето перед институтом. Тут, в доме, вместе с родителями, я смиренно дожидался так называемой "взрослой жизни". Школа кончилась, экзамены сданы, пора и честь знать.
Правда, заняться мне тут было особо нечем. Все, кого я знал в детстве, либо разъехались, либо и не собирались приезжать, так что оставалось слоняться без дела да читать книжки и смотреть фильмы. Благо с последним был полный порядок. На чердаке отец оборудовал нечто вроде смотровой. Там был пузатый телевизор, видео-магнитофон и целый шкаф с кассетами. Штук сто, не меньше. В основном старая классика, типа: "На последнем дыхании" Годара, "Крестного отца" Копполы или "В порту" Казана. Но было и кое-что поновее. Так, где-то на третий день своего исследования полок я обнаружил "Брата" Балабанова, а еще через какое-то время — "Танцующую в темноте" фон Триера. Я поставил себе цель — до конца лета пересмотреть все кассеты.
Что удивительно, родители, в отличие от меня, всегда были чем-то заняты. Они либо куда-то шли, либо собирались пойти, либо отдыхали после того, как сходили. И зачастую не обращали на меня никакого внимания. Главное, чтобы сын был жив, остальное — не особо важно. Ну и ладно, я давно смирился с подобным положением вещей.
Но в один из дней, во время ужина, меня решили "порадовать" новостью.
— Артем, завтра к нам приедут друзья, — как бы между делом начала мама, сосредоточенно разделывая ножом мясо, — Игорь и Лена, ты должен их помнить.
Я кивнул без особого энтузиазма. Будет в доме на пару человек больше — мне какое дело?
— Они погостят у нас какое-то время.
Ладно.
— Заодно с их дочерью познакомишься.
Я удивленно посмотрел на маму:
— В смысле? У них есть дочь?
— Да, Полина. Твоя ровесница. Думаю, вы отлично поладите.
— М-м-м.
— И нечего стонать. Она девочка симпатичная, умная.
— А я наоборот. Несимпатичный, не умный, не девочка.
Отец хохотнул, а мама решила оставить этот выпад без внимания.
Доев, я вернулся к себе в комнату и улегся на кровать. Какое удачное совпадение, для счастья мне как раз не хватало бабы-подростка в доме. Придется же с ней время проводить, разговаривать. Готов спорить, она тупая как пробка. Не знаю почему, но мне так казалось.
Я попытался представить, как эта Полина выглядит, но перед глазами почему-то стояла Ирина Шейк. Вряд ли у нее внешность Ирины Шейк. Хотя если тупая, то, скорее всего, красивая. Так всегда. Должно быть равновесие.
Черт, и почему я так критично настроен? Может, она отличная девчонка. В любом случае, завтра станет понятно.
2
Гости приехали около обеда. Я из окна своей комнаты заметил, как их машина остановилась напротив нашей калитки.
С самого утра у меня болела голова. Не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать, хотелось просто лечь на кровать. Но я кое-как взял себя в руки и спустился вниз.
Игорь и Лена, как и большинство друзей моих родителей, были типичными представителями зажиточного среднего класса. Постоянный загар, два автомобиля, одежда от "Lacoste" и бессменная улыбка, на которую было потрачено несколько десятков тысяч и несколько десятков часов. Наверное поэтому они улыбались 98,9 процентов времени. Игорь, работал вместе с моим отцом, а Лена была, так сказать, волной художницей. Иначе говоря, безработной. Но тем не менее каждый месяц находила себе какое-нибудь новое занятие и погружалась в него с головой. А потом ей надоедало, она находила что-нибудь новенькое и так по кругу.
— Арте-е-ем, ух, как ты вырос, — едва заметив меня, воскликнул Игорь
Я, напустив почтительное выражение лица, пожал ему руку. Тут же появилась Лена, уже успевшая зацепиться языками с моей мамой.
— Ой, Артем, привет, давно не виделись. А ты подрос! — она обняла меня, а в мыслях промелькнуло: "Вот так дежавю".
Следом появился отец, с сумками в руках. Пройдя мимо, он что-то сказал, но я не услышал. Где же, собственно, Полина? Я вытянул шею, пытаясь разглядеть ее через забор. Неудачно. Тогда я подошел ближе к калитке и выглянул на дорогу.
И вот наконец. На ней была белая футболка, поверх — джинсовый сарафан, на ногах белые кеды, симпатичное лицо с четко очерченными подбородком и скулами, обрамлено темными волосами, глаза скрывались за солнцезащитными очками с прямоугольными стеклами. Прямо кинозвезда или светская дива.
Я подошел к Полине, представился и забрал из рук вещи. От нее пахло июлем и прохладой. Удивительно. Сухо кивнув в ответ, она уткнулась в телефон. Я отнес шмотки в выделенную Полине комнату и вернулся на улицу. Взрослые уже вовсю трепались. Думаю, если ничего не делать, они могли бы простоять так до ночи.
Завидев меня, родители, желая поскорее от нас избавиться, попросили показать гостье окрестности. Как будто было что смотреть. Лицо Полины выражало к происходящему абсолютное безразличие. Я немного напрягся, но делать было нечего. Мы вышли с участка и пошли вниз по улице. Мои попытки вести непринужденную беседу быстро потонули под безразличием Полины. На мои вопросы она отвечала односложно, и, такое чувство, неохотно. "Да. Нет. Наверное", — был весь ее лексикон. А на шутки не реагировала вовсе, и я как дурак продолжал нести всякую чушь и улыбаться сам себе.
В конце концов повисла неприятная пауза, и тогда Полина, будто сжалившись, спросила меня:
— Ну, а чем ты тут обычно занимаешься?
Я пожал плечами.
— Да ничем особо. Тут практически нечего делать. Обычно смотрю кино или читаю.
Ответом был усталый вздох. Это уязвило меня. Я хотел бы разузнать о ней хоть что-нибудь, но не решался спросить, ведь она была вся такая холодная и неприступная.
Мы подошли к старым железнодорожным путям, и Полина неожиданно проявила интерес.
— А что, поезда тут больше не ходят?
— Нет, линию закрыли.
— Давно?
— Я еще маленький тогда был.
— А вон там что?
— Вагоны грузовые.
— И почему их не уберут?
— Так они не нужны никому, да и там вроде бомжи какие-то ошиваются теперь
Полина хмыкнула, и я, воодушевленный, предложил сходить посмотреть на старый вокзал. Подумал, ей будет интересно. Но тут же поплатился за свою наивность. Она равнодушно отмахнулась и сказала, что хочет вернутся домой. Еще один внутренний укол. И о чем я только думал? Пойдем посмотрим на старый вокзал… Это же всем так интересно…
Тем не менее я сохранял невозмутимый вид. Только вот жутко потел.
Вечером у нас было застолье. На веранде собрались целых шесть человек. Небывалое доселе количество. Я не особо принимал участие в разговоре, предпочитая молча есть ужин и лишь изредка вставлять какую-нибудь реплику. Мне вообще не хотелось тут находиться, но мама настояла, заявив, что я, мол, должен показать себя с лучшей стороны. На мой резонный вопрос: "Зачем?" она предпочла не отвечать.
Полина переоделась в легкое голубое платье и сидела наискосок от меня со скучающим видом. Она смыла весь макияж и теперь источала натуральность. Такой она мне нравилась даже больше. Я исподтишка смотрел на ее вздымающуюся грудь, влажные губы, беспечные серые глаза. Все-таки она была чертовски красива.
Насаживая зеленый горошек на вилку, Полина вдруг посмотрела на меня. Наши взгляды встретились, и я улыбнулся ей, пытаясь наладить невербальный контакт. В ответ она тихо вздохнула и отвела глаза. Я тут же сделал вид, будто очень заинтересованным стаканом сока. Идиот! К щекам прилила кровь, сердце забилось чаще. Какая же тупая ситуация!
За весь оставшийся вечер я не проронил не слова, а едва ужин закончился, чуть ли не бегом отправился к себе в комнату. Мы с Полиной были соседями,