Я ТВОЯ, МОЙ ГОСПОДИН!
Часть 2.
Уважаемый читатель или милая читательница, напомню, что все имена вымышлены, а любые совпадения случайны.
Быть может этого всего и вовсе не было, быть может с кем то когда-то будет, а может быть и …
а может быть и было таки, то, чего вообще быть не может.
За родинку одну отдам и Самарканд, и Бухару
Когда турчанка дивная ведёт любовную игру.
Международный Конгресс Слепых Эсперантистов уже неоднократно проводит конференции в разных странах мира. Ранее были Арабские Эмираты, потом Украина, Венгрия, италия иПольша.
Конечно самые впечатляющие Эмираты с морским побережьем и пальмами, яхтами и прекрасным видом из номера. Киев встречал гостей буяющей, сочной зеленью и лодки гнал на своих волнах седой Днепр-батюшка.
А теперь вот он древний и удивительный Стамбул.
Сдесь было и навернои всё будет всегда, и рабыни, и наложницы и страстные аделиски, которые умеют подарить сказку, могли сказку сделать былью.
Удивительный, искусно отделанный, раскошный Диван принимал послов пред ясные очи грозного султана, вечером владыка посещал гарем, огромный, бесчисленный гарем, уводя с собой одну, лишь одну самую достойную красавицу для услады ночи. Высоко к небу тянулись башни минаретов, увенчанные золочёным полумесяцем, на рассвете, когда лишь краешек солнца поднимался из-за горизонта, муадзинь тянул громко нараспев утреннюю молитву, призывая правоверных к прославлению Аллаха.
Всё это видели безмолвные, такие яркие и далёкие звёзды на небе да их вечный пастух безмятежный Месяц. Пролетали годы и столетия, менялись люди и события, а Стамбул казалось оставался вечным и незыблемым лицом востока, сказочного востока
Лилия действительно стала другой, обновлённой что ли. В ней появилось что-то от Багиры, если б та могла стать белой. Такая мягкая и пушистая, тихо ступающие лапки, но ни дай бог её огорчить, мгновенная реакция и когти острыми кинжалами располосуют живую плоть и гарячая кровь вскипая и пузырясь закаплет из ран, может кинуть или просто сломать через колено, невзирая на лица, когда это нужно в интересах дела, а может так же мгновенно взять себя в руки и сыграть глупую блондинку пред великим и грозным начальством реабилитационного центра, где она была не последней кошечкой.
Днём раньше.
Я бродил по номеру, курил на балконе каждых 15 минут, сегодня я увижу её, мою милую Лилию. Мы не виделись уже без малого три года, долгих и очень трудных для нас три года. Жесть…
Волнение нарастало, чтоб отвлечься пришлось пойти в аудиторию, там продолжался обучающий семинар. И вот это долгожданное мгновение, она вошла в распахнутую дверь, вошла мягко, тихо ступая с грацией Багиры. Сначала появляется грудь, затем идёт уже её хозяйка.
Я сорвался с места, мы с моим сопровождающим украли её буквально выдернули у всех перед носом и отвели в наш номер. В три слова и два касания я выставил своего помошника за дверь.
- лилия, цветочек мой, счастье моё!!! Ну наконец-то ты сдесь, — волнуяс, заикаясь и задыхаясь бормотал я, нежно, очень нежно обвивая руками её талию.
- Ты что твориш, родной, ты куда так грубо, далеко и насовсем послал человека?, — рассмеялась онав ответ, — там весь так сказать весь бомонд собрался, а ты додик, бесстыдник увёл меня.
Наши обьятия стали нежными, тела соприкасались, я чувствовал упругость её груди на своей, чувствовал её дыхание, которым хотелось дышать с ней вместе, одним на двоих, слышал капельку духов за ушком, помнила ведь хитрая бестия как я люблю, без дезиков и разного рода ароматных причандалов, только её натуральный запах — запах женщины, сошедшей с небес.
Тонкая сиреневая ткань лёгкой, почти воздушной кофточки светилась, а подней просматривался такой же бюстгалтер, только подобран с умом, на тон темнее, вроде бы стильно, безусловно в рамках приличия. Ан-нет, глаз не оторвать, из сиреневого тумана просматривалось море наслаждений, вот вам и ажурный край прибоя, белоснежные кружева, а там во глубине дюны, ждущие ваших рук, такой ансамбль напрочь отшибал у мужчин последнее соображение. Но не всякому пловцу была под силу, не всякому жаждащему в той гавани отдохнуть и напиться. Юбка чуть выше колена, примерно на ладонь.
Мои губы легонько касаясь её щёчки бросили россыпь поцелуев до ушка и языком, нежно, тихонько щекоча краешек раковины, мочку, целовал глазки, вулкан накалялся, страсть закипала в наших душах и сердцах. Одна рука блуждала по спине, подробно обследуя дивную ложбинку, вторая, поглажывая по спирали, приближалась к вершине этих холмов страсти, действительно необьятных холмов страсти. Соски стали крупные, длинные, затвердели и уже явили свою бесстыжую красу сквозь плотную ткань бюстгалтера.
- Котик, милый мой, котик.. Ой-ой-ё-ёёёё ой..
-что ж ты твориш, зачем ты меня возбуждаешь, ой, как сладко нам ведь надо вернуться в зал для конфер.. о-оой-ах- ренций.. на меня все будут показывать пальцами, глазеть на грудь, ты сумашедший, но невероятно сладкий сумашедший…
Я уже не мог остановиться, казалось бы грудь та же, которую я изучил, яростно ласкал во время апогея наших утех, казалось бы и бёдра, и всё тело тоже самое, это моя Лилька, но хотелось почему-то заново обследовать все округлости и познакомиться с этой дамой заново, три долгих, три горестных года ожиданий сделали своё коварное дело.
И женщина — та, что всего вам дороже -
Уж будет другая, хоть очень похожа.
Все будет, но только немного иначе!
На разрыве этих непонятных, чуть пугающих, волнующих очущений мои руки двинулись по округлому животику, он небольшой, мягонький с крупным пупком, я поднял кофточку, наслаждался этим таинственным теплом, нежной, как шёлк кожей и чувствовал лёгкую испарину в ложбинке на спине, она жила этим мигом, дышало жаром её тело.
Забираясь за край юбки поглаживая, как будто крыльями бабочка, распалял низ живота, по линии трусиков, затем и влез в них. Начисто выбритый лобок и налитые кровью губки с радостью меня поджидали, застилая окружающий мир, задавливая голос разума..
Дыханием жарким, вдоль пальцев, так медленно, плавно:
Расплавленным привкусом стона коснуться коленей:
По сгибу ладоней дрожащей ресницей, забавно:
Как искры мурашек ломают все виды сомнений:
И вдоль позвоночника пальцы в танцующем танго:
И дрожь паутины белья, опадающей… …
И влага, скопившись на краешках губ цвета манго:
Дойдет безрассудно до цели, задев лишь аорту:
В ложбинке из нежности взгляд затуманится:
Ногтями рисунок надрезан со стоном, по спинам:
И страсть иероглифом с кровью, осталась на коже:
И через нее поцелуи уходят к глубинам:
Смятение рук означает, что стоны стремятся к финалу:
- я уже никуда не пойду, — жарко шептала мне на ухо моя сластёна, целуя так же нежно и трепетно, — и пусть весь мир исчезнет вокруг нас.. О-о-ох,, я схожу с ума от желания, да я вся теку и трусики промокли.
Лиличка позволила стянуть и колготки, чуть влажные меж ног, и совсем уж промокшие трусики, но лифчик, так соблазнительно поддерживающий грудь снять не дала, чтоб пока так полюбовался и трахал её цветок из райских садов. Оказывается лифчик бывает элементом совращения не только во время раздевания его хозяйки, но и когда остаётся на ней, а низ уже обнажён, красиво и возбуждающе выглядит не полностью раздетая белокрылая лебёдушка. Бюстгалтер был конечно же изысканно подобран, раскошное декольте, грудь полушариями идеально держалась, выпирая нежную плоть за край, делала грудь зовущей. Такой мог подойти под любое вечернее платье, под любой, самый вызывающий вырез, я раньше думал, что таких не бывает для тяжёлой груди. Два полушария сходились и создавали такую прекрасную ложбинку, так что казалось там живёт вожделение, туда нужно срочно положить бесконечное множество поцелуев.
Меня улыбнула мысль — Лилия с медоносной лилией.
Она попросила положить её на кровать и войти сзади. Я подошёл к отведённой ко мне попе, сама же кошечка положила личико на подушку сладостно мурлыкала, стонала, только лишь я собрался приставить свой фаллос к её пещере сокровищ, как мой друг оказался вовсе и не друг, а так.. бля-я-я-..
Он бессовестным образом упал от перенапряжения, сказалась дорога, нервное перегрузка и бессонная ночь накануне. Я едва не взвыл от горя и позора. Стыдно, больно, столько мечтаний, фантазий отрывных, пахотливых самых все эти годы и вот в этот момент обернулся болью и позором. А ведь