мой».
Он почти волоком, подволок меня к высокой скамейке и уложил животом на кожаное сидение, при этом я сквозь застилающие слезы взглянул на член жеребца и он показался мне гораздо толще, чем у Чарлика. Я совсем не сопротивлялся и только дрожал и всхлипывал, прекрасно понимая, что со мной сейчас сделают. Я закрыл глаза и ждал, когда это начнется. Минуту-другую я слышал, как Деда Миша дрочил коню, ласково приговаривая и называя его Гиви. Слезы с новой силой хлынули у меня из глаз, когда я почувствовал между ягодиц огромную головку коня.
Я не попытался сжать попку, понимая, что от этого будет еще болнее, а наоборот, натужился, раскрывая ее навстречу быстро нарастающему, настойчивому давлению огромного конского хуя. Мой вход в попку и задний проход были насыщены лучшей для этого случая смазкой – спермой деда и сопротивление моего тела вторжению огромного монстра было недолгим – буквально через несколько секунд я вскрикнул от боли проникшей в мои внутренности залупы вороного Гиви. Но деда Миша делал все очень хорошо – хуй жеребца входил в попку медленно, короткими толчками, аккуратно растягивая мои кишки. В такт движений члена во мне я стонал, но скорее по привычке это делать во время сношения, а не от боли.
Здесь надо сказать, что мои «фирменные», жалобно-страстные стоны во время половых актов ужасно заводили самцов. Как сказал один из них, размазывая свою сперму толстым членом по моим ягодицам после нашего с ним совокупления – «Женечка, что бы с тобой удовлетвориться, можно и не засовывать в тебя. Можно просто минут десять послушать, как ты жалобно скулишь под каким-нибудь мужиком и сразу спустить в трусы». Не знаю, может мой «скулеж», может что-то еще, стало заставлять дедушку Мишу более интенсивно и более глубоко вталкивать мне в зад член жеребца.
Здесь, видимо, желания деда и коня затолкнуть в меня как можно глубже, полностью совпали. Я начал испытывать ужасную боль где-то под пупком и вскрикивать при каждом толчке. Но оба самца все продолжали и продолжали насаживать меня на член. Гиви фыркал, нервно перебирал ногами и каждое его движение отзывалось у меня в животе нестерпимой болью. Несколько раз, жеребец так сильно дергался, что приподнимал нижнюю часть моего тела силой напрягающегося члена, отчего я почти терял сознание и кричал, кричал….
Боль заполняла меня всего! Я пытался хвататься за руки деда, безжалостно вталкивающие в меня ужасный член, но эти попытки были слабы и глупы – я ничего не мог сделать, что бы хотя бы на сантиметр отстраниться, от терзающих мое тело человека и лошади. Я расслабился и с удивлением почувствовал, что так было намного легче. То есть я не перестал чувствовать боль, но кроме нее, начал ощущать еще и двигающийся глубоко в животе огромный пенис животного. Я просунул руку под живот и с ужасом почувствовал ладошкой под пупком появляющийся и исчезающий в такт толчкам здоровенный бугор от залупы коня. Опустив руку еще ниже, я коснулся пальцами своего неимоверно растянутого ануса и того, что его делало таким.
Диаметр трахающего меня члена просто поражал! Я вытащил руку и увидел, что пальцы были в крови. Я точно знал, что вход в попку у меня не разорван, поскольку он был давно и очень сильно растянут – значит, мне все-таки повредили что-то в животе! Я не успел испугаться этой мысли. Конь начал спускать в меня. Это оказалось еще больнее, чем само совокупление! С первым же извержением, я испытал ужасные рези в животе – сперма не успевала проходить дальше по кишкам и с каждой новой порцией все сильней растягивала участок кишки, возле дергающейся залупы Гиви. Я завизжал как резаный. Видимо опытный деда Миша все понял, и быстро выдернул из меня часть пульсирующего члена.
Боль исчезла моментально! Я почувствовал, как конь влил в меня еще два раза и это наконец закончилось. Я лежал с закрытыми глазами, тяжело дыша, весь мокрый от пота и чувствовал как дед плавно водит начинающим опадать хуем Гиви в моей измученной попке, бормоча при этом – «Вот какая хорошая девочка тебе сегодня досталась, Гивик. Вот какая сладкая красавица. Вот как наша умница нас выдержала». С каждым «вот» деда Миша сантиметров на пять вталкивал в меня Гивино хозяйство, и к концу каждого предложения на столько же вытаскивал его. Было приятно. Через несколько секунд деда Миша медленно вытащил из меня хуй жеребца и по моим ляжкам потекли целые ручьи конской спермы.
Приоткрыв глаза, я увидел, что «кинооператор» упоенно, во всех ракурсах снимает на видео мой развороченный жеребцом зад со струящейся из него спермой и кровью. Когда он закончил и опустил камеру, я с протяжным стоном попытался встать с лавки. Ноги плохо слушались меня. Прижав руки к нестерпимо ноющему низу живота, всхлипывая, я еле доковылял до лавочки с полотенцем и со стонами, болезненно морщась, пристроился на краешке, пытаясь не задевать безобразно растянутый анус. Если бы мне в этот момент сказали, что меня трахнут в попу сегодня еще два питомца деды Миши, я бы ни за что в это не поверил. Это просто невозможно было вынести. Тем не менее, до вечера, я удовлетворил попкой еще двух взрослых жеребцов….
После того, как все это наконец закончилось, меня обтерли мокрым полотенцем, и в почти бессознательном состоянии «мой» отнес меня совершенно голого и положил на заднее сидение «девятки». Как в тумане я увидел склонившегося ко мне деда. Его слюнявые губы впились в мой полуоткрытый рот. Мне было уже все равно. Он пол-минуты лазил языком у меня во рту, после чего больно потеребил сосок правой груди и сказал – «Ну ты лапушка удивила сегодня старика!
Я думал грешным делом, что уже все на этом свете повидал. Ты потом, через некоторое время, сама еще захочешь с моими лошадками полюбовничать, дак ты это…приезжай в любое время, самых лучших для тебя выделю…». Дальше я отключился. Сознание вернулось еще ко мне ненадолго от боли заталкиваемого в попку скрученного полотенца – моему практичному мужчине не хотелось убирать с заднего сидения кровь и конскую сперму. Следующее, что я запомнил, как «мой» занес меня, завернутого в одеяло, к себе домой и там силы оставили меня окончательно.
Следующие сутки я пролежал на животе, в ненавистной квартире своего «кинооператора». Почти все это время по моему лицу текли слезы – в соседней комнате монтировался фильм с участием в главной роли меня, дедушки Миши и четырех лошадок. Слава богу, я не мог видеть экрана монитора, но доносившиеся из колонок звуки моих стонов, криков боли и рыданий заставляли меня снова и снова возвращаться мыслями и чувствами во вчерашний ужасный день. К вечеру я уже не мог больше этого выносить и собрав всю свою «мужскую» волю, кое-как натянув шорты и маечку, постанывая вышел в прихожую, что бы уйти.
Когда я уже открывал входную дверь, на пороге комнаты «нарисовался» человек, которого я еще совсем недавно любил до беспамятства. Он с кривой усмешкой смотрел на мое зареванное, искаженное болью, опухшее личико, на мои прижатые к низу живота с развороченными внутренностями руки. Я давно понял, что мои страдания и боль, причиняемые мужчинами мне в сексе, доставляют ему огромное удовольствие. Наверное, сегодня он был на пике этого блаженства. Не скрывая радостных глаз, он прокаркал – «Слышь, блядешка разъебаная, я тут подумал пока кроил видео - раз ты трахаешся теперь с конями, наверно я дам тебе кликуху – «Зорька». Пойдет? А?». Я тихо сказал – «Да. Конечно», открыл дверь и вышел. Я твердо знал, что больше никогда не переступлю этого порога. Ни этого, ни другого – в сексе.