и на сколько она младше мужчины, ведь ты должен понимать один простой факт, что девушки всегда умнее и лучше парней, и пусть тебе будет даже 40 а ей 15 или 20….. выдержав небольшую паузу, продолжила:
- А сегодня я сильно устала с дороги и хочу закончить твоё воспитание, но только до завтрашнего утра. Тебе стоять на четвереньках, по средине комнаты и ждать пока я не уделю тебе внимание. Я позже тебя немного побью ремешком, а потом, придумаем что-нибудь поинтереснее… Да! Запомни! В этой позе попа всегда выше головы! Выполнять!...
В нашем распоряжении, было три дня и мы их все без остатка посвятили борьбе с курением и прочими моими слабостями. В этот же вечер, стоя в гостиной на локтях, в письменном виде на трех тетрадных листах и разумеется, под чуткой редакции Насти, мною был составлен общий распорядок, то есть, те самые правила, о которых говорила сестра и по которому, я каждодневно обязан был выполнять следующие действия:
Спать ночью в период моего воспитания мне позволялось только на полу в ванной на одном ватном матрасе без простыни, без трусов в майке.
Утром я должен проснуться за час раньше Насти, приготовить завтрак, проветрить все комнаты. Принести завтрак в спальню на подносе и поставить его на тумбочку возле её головы. Сам я должен был голый встать возле кровати на коленях, держа в зубах ремень, руки за головой и в каждой руке Настин домашний тапок. Стоять и не шевелиться в этой позе, дожидаясь её пробуждения и дальнейших указаний. Если не последовало не каких установок, то продолжаю стоять также, дожидаясь окончания её трапезы и желания встать с пастели. Аккуратно надеть на её ноги тапочки и сопровождать в ванну или туалет. Если меня не пожелали выпороть, то ремень я самостоятельно закрепляю на своей шее и так он постоянно при мне.
В ванной или туалете я обязан был ухаживать за сестрой – подтирать туалетной бумагой, подавать мыло, мочалку, вытирать полотенцем и т. д. Самым жутким запретом для меня – запрет на эрекцию. Это было просто не реально, осязая и созерцая прекрасное юное тело девушки! Поэтому львиная доля вех оплеух, доставалось мне именно по этой причине.
- А ну-ка, сними с меня трусы!.... И только попробуй меня поцарапать своими ногтями! Убью!...Медленно и неуверенно ты это все делаешь!... Подыми на место и повтори! – как только я начал это все повторять, тут же случилось страшное!..
- Ах, ты извращенец!!! Как ты смеешь возбуждаться на свою сестру??!! Жопу вверх !!.. Получай!!!!
Порка была двух видов – по ситуации и обязательная итоговая, вечерняя. По ситуации – в случае, если выявлялся какой-либо недочет в моих текущих действиях, или по банальному желанию подрумянить мой зад.
- Запомни, дружок! Попа во время порки, не прячется от ремня, а наоборот, тянется к нему на встречу. Будешь прятать- будешь получать много и больно. Выпрямись! Выше задницу! – все больше появлялось в Настиной речи повелительных глаголов и все меньше проявлялось её девичье многословие. Ко всему прочему, уже к закату первого дня, она совершенно перестала меня стыдиться, не заморачиваясь даже сидеть предо мной на унитазе, объясняя это просто: « А чего это я буду стеснятся тумбочки, или домашней собаки..»
По однократному щелчку её пальцев, я обязан был бросить все и занять произвольную позу для порки возле её ног, подвесив ремень на собственные ягодицы. Минимальная доза в этом случае – десять ударов. Но почти никогда не поддерживался этот норматив и поэтому после каждой «десятки», я должен был самостоятельно менять позу. Если поза Насте не понравилась, или случился «повтор», то мне начислялось сверху ещё пять штрафных. Помимо всего прочего, каждая такая процедура автоматом начисляла к вечерней порке еще пять штрафных ударов. На кону итоговой, вечерней - было тридцать ударов ремнём и поэтому к концу дня их уже было в сумме - не менее пятидесяти. Подсчет всех штрафников, естественно вёл я.
- Только попробуй допустить ошибку! Если что, то я начну драть тебя розгами!..
Розги, которые с первого дня были заготовлены мной по её указу, замачивались в ведре, и были самым настоящим устрашением для меня. Я уже знал, что десять сильных ударов ремнём – награда, по сравнению с одним ударом кнута и следовательно из-за всех сил старался делать всё правильно и вовремя. Так же устрашающе для меня выглядела скакалка, жестяная веревка и шампура.
- Я прекрасно понимаю, чего ты хочешь и чего боишься. – этим вступлением Настя напомнила мне бывшую жену. - Если честно, я не собиралась играть по твоим правилам. Но все зависит от тебя!.. Если ты будешь стараться делать все для меня правильно и вовремя и не огорчать меня, то я буду бить тебя только ремнем, не очень больно, как ты этого хотел и только по голой попе и ставить в угол тебя, минут так на десять, не больше, ну или там, на двадцать минут со сменой поз… А то, не дай бог, у моего братика коленки сотрутся и заболят.. И при этом приговаривать твою любимую фразу «Встань прямо и округли попу!»..- сменив иронию на сарказм, продолжила – Уси-пуси.! плохой мальчик.., надо подрумянить попочку…,голенький будешь мыть пол на кухне.., ну, и типа того!...
Но, а если ты будешь делать все коряво, и даже не коряво, но без видимого желания и тем самым злить меня, то я, начну драть твою толстую задницу розгами и скакалкой, так больно, что пока ты не зарыдаешь, я не успокоюсь! И не пыль ты будешь стряхивать с мебели, тусуясь без трусов у себя в квартире, а драить подъезд своими самыми дорогими шмотками, в голом виде и с зеленым огурцом в жопе и я буду идти следом и постоянно лупить тебя скакалкой!. В углу ты будешь торчать на мелких гвоздях, целый час не шевелясь, а я, сяду у телека и мне будет реально пофиг, на твои страдания.. Чувствуешь разницу?
- Да..- буркнул я, не отрывая глаз от пола и руки от затылка, а в вдогонку меня прожигает мысль – походу, я получая все то, что хотел получить, отдаю взамен гораздо большее… Закончив «лекцию», сестренка уселась на кресло и щелкнула пальцами.
Два щелчка, означали для меня, что я немедленно должен оказаться возле неё на коленях, поднять руки на голову и выслушать следующее задание.
- Мне тебя еще долго и часто пороть, так что сделай мне сейчас массаж на плечи и на руки.
Далее по распорядку - до 12-ти дня, в мои обязательства входило домашнее хозяйство – уборка квартиры, стирка и глажка белья, мытьё посуды и другие прихоти моей сестры, любимой из которых был массаж её спины и ног. Контроль моих хозяйственных работ тоже проходил необычно: Один конец тонкой бельевой веревки привязывался к моей писе, соответственно другой её конец находился в руке Насти. Таким образом, она меня водила по всей квартире и указывала на недостатки. Если проблема была незначительной, то я просто её тут же устранял. А если, на её взгляд, очень заметной, то в процессе устранения, я постоянно получал ремнем по телу.
-Эй, придурок!.. Ползи сюда!... Я как «Сивка-бурка» в считанные секунды оказался на коленях возле неё.
- Подыми лицо! –влепив мне очередную звонкую пощечину, сурово продолжила:
Я разве говорила тебе пользоваться пылесосом?!
- Нет, не говорила – по-детски виновато промямлил я.
- Ты сам теперь пылесос!! . Ползаешь животом по ковру и собираешь все соринки в руку! Понял?
- Да..
- А сейчас получи за свою тупость десятку! – я взметнул задницу вверх и принялся вслух считать удары… Последний, как всегда был самый жгучий..
-С этого момента, вводится еще одно новшество – ораторствовала сестренка как с трибуны Госсовета. – После каждой порки, ты будешь благодарить меня за то, что я тебя отшлепала и говорить примерно так: «Любимая Госпожа! Спасибо Вам за справедливое наказание!» После этого, ты целуешь мою руку и то, чем я тебя лупила.
Я повторил все в точности так, как мне было приказано.
-..А сейчас, давай! Приступай к работе!.
Пыхтя и сопя, маневрируя и елозя пузом, ползая вдоль и поперёк по всему ковру, я старательно собирал соринки себе в руку, затем встряхнул их в мусорную корзину и пошаркал стоять в угол. А Настя, тем временем, утратив к моим действиям всякий интерес, взгромоздившись на диван с большой коробкой семечек, погрузилась в телесериал. Но, простояв в углу, где то дюжину минут, услышал: - Да.., я сейчас поняла.., что сорок лет- это не двадцать и уверена, что в одной майке или рубашке и торчащей из нее попой,