багровый орган, но она не обращала на это никакого внимания и просто затолкала его в полутемную комнату.
Что его пугало больше всего – это то, что она еще не произнесла ни слова. Лучше бы ругала! Ему уже было так нехорошо, почти что обморочное состояния. Краем глазу он увидел, что ее ищущий взгляд остановился на мольберте. И тут его пронзила молния догадки – на подставке лежала линейка, которой он не раз получал по рукам.
Он понял, что сейчас произойдет и сердце его бешено заколотилось. Краска стыда залила снова его лицо еще гуще. Он почувствовал возвращающееся возбуждение и разрывающие его желания – вырвать свое плечо из довольно крепкой хватки ее руки или же пройти через все еще неизведанное и ужасное. Как бы почувствовав его желание вырваться, NN произнесла очень глухим тоном, - Только попробуй! Ему больше не надо было ни слова, он понимал, что все будет гораздо хуже, если он убежит. Он подтолкнула Илью к дивану и нажала ему на спину, так что ему пришлось схватится руками за верх дивана, слегка нагнувшись. Ее молчание подтвердило, что это то, что она от него хочет.
Неожиданно линейка коснулась его зада, только слегка коснулась. Затем последовал легкий шлепок линейкой, от которого он вздрогнул, но на самом деле не почувствовал никакой боли, а только усиливающееся возбуждение. Но следующий шлепок линейкой был такой сильный, что он аж дернулся и подпрыгнул от боли.
Потом еще один, но уже по другой ягодице и в этот момент Илья понял, что такое «искры из глаз». В этот момент Илья забыл об эротической составляющей – ему было просто стыдно, очень стыдно, что женщина, на которую он при встрече боялся поднять глаза, застала его за таким позорным занятием, а сейчас линейкой со всей силы лупит его по заду, по абсолютному голому заду. И еще ему было больно, очень больно. NN разошлась не на шутку и линейка прилипала к попе со всей силы раз за разом. Вдруг она остановилась, и Илья, почти на грани того, что он мог вытерпеть, попытался выпрямиться. Но ее рука по-прежнему прижимала его плечо, и он только успел заметить, что ее халатик распахнулся и ее обнажённое тело…
В этот момент, несмотря на такое насилие над своей попой, несмотря на жгучую боль, которую он никогда еще не испытывал, несмотря не непреходящее чувства стыда, он чувствовал и какое-то сладостное удовлетворение и был очень близок к оргазму. NN не сказала еще ни слова, но он чувствовал ее прерывистое дыхание над своим затылком. Ее дыхание, ее влажные от душа волосы, ее запах источали такое возбуждение, что у Ильи мутилось сознание.
Еще один удар линейкой, не очень сильный как предыдущие, но попавший на уже поротое место, заставил его задрожать. Следующий шлепок заставил сжаться все его тело, и неожиданно он простонал то, что совсем не было у него на уме, какое-то детское
- Я больше не буду
- Ты больше не будешь, - утвердительно сказала она, почему-то очень низким тоном и линейка со свистом опять прилипла к его заду.
- Ой, ой, - только взвизгнул Илья, даже не пытаясь вырваться. Глаза его уже полны были слез.
- Не буду, не буду, не буду, оййййй!
- Не будешь, не будешь, не будешь, - свистела линейка. Слезы брызнули из глаз, все его тело затряслось в рыданиях.
NN как будто ждала этого момента, линейка упала на пол, она задышала ещё глубже и чаще и даже застонала. Илья боялся выпрямиться и повернуться, но внезапно она сама обняла его со спины и усадила с собой на диван не выпуская его из объятий. Она гладила его голову, что-то говорила успокаивающее. Он чувствовал ее обнаженное тело, прижатое к своей спине, он чувствовал ее грудь, ее кожу. Ее руки продолжали ласкать его, его плечи грудь. Она медленно откинулась назад на диван и привлекла Илью к себе.
Он лежал на ней, держал ее за грудь – она сама положила его руку к туда. Он, наверное, суетился, потому что NN сказала: «Не торопись». Ее рука помогла ему и… О! Блаженство! Это было лучше, чем он мог себе представить, лучше, чем все, что ему рассказывали про это, лучше любого другого ощущения в его жизни. Он даже не мог представить, что это так приятно. Ему хотелось этого еще и еще, но внезапный оргазм принес еще большую радость и он увидел, впервые в своей жизни, небо в алмазах.
Илья попытался как-то приподняться, но был остановлен хриплым стоном-приказом «лежать». Он лежал на ней, ощущая ее тело, ее живот, ее бедра, сжимавшие его с боков. В голове у него был полнейший туман, каша из всех ощущений – удовлетворение, стыд, боль и жжение сзади, тревога. Наконец она столкнула его с себя, встала с дивана, запахнула халат и превратилась опять в надменную даму высшего общества. А он стоял перед ней совершенно обнаженный, с красной выпоротой ею же задницей, со съёжившимся до микроскопических размеров членом, что вызывало его еще большее смущение.
- На, - она протянул ему полотенце
- Обернись и беги домой.
- Нет, постой – вдруг что-то вспомнила она и подошла к стареньком комоду у занавешенного окна. Немного порывшись в ящике, NN достала красивую, явно импортную баночку и дала ему в руку.
- Смажешь себе.
Потом очень настойчиво, - Больше чтоб я тебя там не видела.
- И сюда ко мне больше не заходи.
Последние слова почему-то показались Илье очень обидными. Но откуда 16 летнему парню было знать, что слова женщины не всегда соответствуют тому, что она хочет на самом деле. Пока матери не было дома, Илья затащил табуретку в родительскую спальню, влез на нее, чтобы рассмотреть, что там сзади происходит, в зеркале, висящем на стене. NN славно поработала – весь зад горел, был покрыт багровыми, припухшими полосками, сильно жег и болел. Крем немного снял жжение, но больно было все равно, невозможно было усидеть или лечь на спину.
Но было и другое ощущение, о котором он хотел немедленно рассказать друзьям по двору. Вот, как оказывается становятся мужчинами. И он ведь не с какой-то девчонкой, а со взрослой, совершенно недоступной женщиной имел секс. Нет, об этом надо срочно поехать рассказать (конечно прихвастнуть). Его остановило лишь то, что после всего у него подгибались ноги и не было сил ни на что. Да и кто ж ему поверит? Уже засыпая (на животе конечно) у него мелькнула мысль – а не нарушить ли через некоторое время свое обещание и подкрасться к душу. Но он дотронулся рукой до саднящих ягодиц, и эта мысль мгновенно улетучилась.
На следующее утро, Илья почувствовал, что что-то изменилось. Что именно он не мог сказать, но даже ребята во дворе заметили перемену. А главное, заметили девчонки. Через три дня вечером в их садике неприступная Зина дала ему прямо за скамейкой на траве газона.
На следующей неделе, Илья обнаружил отсутствие художницы на даче. На вопрос «где она», мама не ответила, но с подозрением посмотрела на Илью. А может быть ему показалось. Через дня два мама сообщила Илье, что соседка уехала в Москву увидеться с сестрой после ее гастролей. Илья так и не дождался ее возвращения, так как получил приглашение маминого знакомого поработать остаток лета в театре, где не хватало рабочих сцены. На следующий год отец серьезно заболел и больше дачу родители не снимали. Ильюша еще какое-то время лелеял мыль отыскать бывшую соседку, но потом эта идея растаяла без следа.
Послесловие к этому эпизоду. Все описанное здесь, за исключением имен и некоторых мелких деталей, является абсолютной реальностью и, в то же время, первой авторской попыткой. Поэтому не судите строго. Но хотелось бы услышать отзывы – есть ли смысл представлять читателям дальнейшие ситуации, такого рода (их еще осталось 11), случившиеся с Ильей Семеновичем?
-