к ним стул со спинкой, быстро привязала поднятую ногу к спинке стула, вторую отодвинув подальше, возбуждённо, задыхаясь от счастья, почти крикнула:
- Любимый, дорогой, твои губы и грудь нашей девочки, а мне низ! Мила, сейчас ты полетиш к границам сознания, на грань познания добра и зла!
Опускаясь на колени перед Белоснежкой, стала мучительно медленно пробираться по ножке вверх, целуя то одну внутреннюю часть бёдер, то другую и не давая их сдвинуть. Армэн не заставил даму ждать, стал нежно обнимая, гладить плечи, смущая её взглядом, потом поцеловав жарко в губы их языки пустились в пляс, в то удивительное танго любви, которое может возникнуть лишь при единстве душ и тел.
Напряжённый пенис иногда играл головкой у кустика волос внизу живота Милы, упирался в крупный, глубокий пупок, пугая желанием проткнуть этот мягкий, круглый живот.
Губы и язык армянки летали по бёдрам до тех пор пока она не увидела, что налитые кровью, огромные, мокрые губы партнёрши были напряжены до предела, казалось, что ткни в них пальчиком и хляби небесные разверзнуться, из недр красавицы хлынут рекой нектар, оргазм и крик сверху вполном беспорядке любовного хаоса. Из густой поросли раскрывался крупный ротикв самой соблазнительной улыбке, капельки мёда уже пропитали ближайшие волоски, клитер набух и огромной жемчужиной прятался в капюшёне, в уголке той улыбки. Но хитрющая мучительница не стала проникать, она лишь легонько прикасалась к промежности любимой девочки и передвинулась так, чтоб было удобно мучать ласками сзади, под ягодицами, под коленочками и снова вверх, легонько утапливая язык в попочку к самой дырочке ануса.
Людмилу ласкали, просто истязали нежностью до крика, до мольбы завершения, никто не слышал её, каждый играл свою роль и каждый наслаждался этим податливым, темпераментным, молодым телом новоиспечённой партнёрши.
- А А А! Ой ОЙ ё Ё мама, Блядь, умоляю дайте я лягу, милые, что угодно делайте со мной, только дайте лечь… А А А… ОЙ..Ё.. Ёб… твою… да выебете уже меня, - вопила и умоляла Людмила, она рычала и хрипела, ругалась и снова молила не останавливаться.
Так тянулось бесконечно долго, пока не взорвался в ней вулкан с магмой от одного лёгкого прикосновенья двух пальчиков к клитеру в сочитании с языком в анусе. Это было сильнее наркотика, мощнее ядерного взрыва в пылающем лоне молодой женщины и не имея возможности сдвинуть ноги мощный впрыск жидкости сильной струёй плюхнулся на ковёр, будто насос выбросил под давлением вместе с её соком её самою. Крик содрогнул стекло и улетел в далёкие дали над кварталами.
Когда её отпустили, рухнувшая , очумелая, пьяная от любви дама долго не могла отдышаться, хватала воздух, что-то шептали губы, но этого было не разобрать.
- Что это было… я думала уже умерла… бл… я чуть с ума… может я уже не сдесь.., снова и снова бормотала блондинка, растягиваясь на пушистом ковре, раскидывая полные ножки и руки в стороны, уже в бесстыжей позе выставляла себя на обозрение, на употребление...
Армэн, как настоящий мужчина, галантный кавалер сгонял к себе домой, притащил в спальню ещё пару коньяку.Все с удовольствием тянули огненную жидкость, силы восстанавливались, возвращалось возбуждение, вся троица разглядывала друг друга, наслаждаясь видом обнажённых тел.
Две красавицы сели на кровать, обнимаясь и лаская свою подружку. Потом Люда приоткрыла губы перед стоявшим у её личика членом, поцеловала самый кончик, стала кончиком языка водить по уздечке, потом по гребешку головки, забирала понемногу в рот самое навершие, потом снова и снова выпускала из губ и языком лизала член.
- Ну что же… милый козлик с удом стоящим и взглядом пылающим м м м… теперь я на своём поле, я уж отиграюсь… все мольбы мои вспомните, смеясь в душе, размышляла хохлушка с армянским членом во рту и армянским же коньяком в желудке, армянскими руками на теле.
Вакуумный поцелуй, глубокая глотка, брызги шампанского и ласки с поворотом головы, всё это белокурая одалискаделала, дарила этому каменному фаллосу. Совсем захватившая их страсть увлекла эту пару в другой мир и мужчина стал кончать в рот блондинке, армянка же всё больше загораясь от этой картины поджидала для поцелуя губы Людочки, выпачканные спермой, подбородок облизывала от нескольких капель, которые Люда не успела проглотить.
Искусница Мила раскрыла ротик и язычок, белый от семени, погрузился в ротик армянки.
Новая волна желания стала накрывать двух женщин. Они целовались бесконечно долго и позже розовые губки хохлушечки поползли по плечам, груди к желанным соскам, таким твёрдым и казалось что они вот вот взорвутся прям во рту любовницы,словно сочные плоды клубники могут разлиться меж нёбом и языком.
нежные пальчики брюнетки блуждали по спине белокурой красавицы, по ложбинке на спине и шептала:
- ещё, Мила.. ещё, сильней… смелее… ты… а а а я богиня, моя госпожа, ты луноликая красавица, как давно я мечтала об этом… ещё.. умоляю не останавливайся… Армэенчик, дорогой, сзади нашу девочку поласкай, ну же пусть мы все будем счастливы. Ой ой.. ё..й бляд…
Острые ногти безумно страстной южанки впивались в плечи и спину Милы, сильно, жестоко сопровождая это рычанием переходящим почти в плачь.
Гарячий мужчина уже орудовал сзади, резко входя в лоно их новой любовницы, пробираясь до самой матки. Правду говорят этот маленький народ в корень пошёл, а его крупная головка пошла по любовному пути раскрывая влажную пещерку, раздвигая до предела врата этого рая в райских же кущах.
- Не любил, но как сношал… о о о… А А А… лучший из армян наш Армэн Джихарханян, -бред пролетал в голове с первой минуты соития, смешиваясь с наслаждением, дикой, необуздонной страстью Милочки.
Людмила стонала, внутри абсолютно, предельно наполнена, упор и удар отдавался сладкой болью, где-то там очень глубоко, сквозь всё тело куда-то дальше, наверно в самую душу, на белой спине кровавые полосы вздулись, местами выступили капельки алой крови, боль была нещадной и она же взвинчивала желание, поднимала страсть на какой-то страшный, чужой уровень. Она пошла, вылаживая свой розовый путь красными засосами, местами следами от зубов, к промежности кавказской женщины, бриты лобок был прекрасен, из лона и набухших лепестков лился потоком мёд и новые стоны и признания взлетали к потолку комнаты.
Беляночка на миг замерла, казалось трезвея от этой прелести, начала ласково кончиком языка оставлять мокрые дорожки по линиям идущим с двух сторон от живота к жемчужинке. Поцелуями и языком раскрывала губки, сосала и чуть придавливала губами самое сокровенное женское место, ягодка клитера стала расти, пульсировать всё чаще и чаще, потом запульсировал, вдруг надулся до предела, брызги оргазма попали любовнице на губы и подбородок. Не замечая того розовый язычок летал, бился пойманной рыбкой вглубь бездонного лона, и Роксана визжала от счастья, накрывшего обеих женщин, обеклубнички пришли к взрыву вместе.
Неестественно огромное пятно под ягодицами маленькой бабаянки расплывалось, впитывая новые потоки пряного нектара, стекавшего с лепестков по промежутку меж анусом и капала и капала влага.Сумашедшее напряжение спадало, уходило с конвульсиями, ударами судорог всех мышц и снаружи и внутри женских тел, губы пересохли, стоны и блаженные улыбки, едва различимые слова любви.
Армэн пытался ворваться в матку и глядя на своих возлюбленных с криком безумца залил лоно милой Милыгустым, гарячим реакулятом, , но ещё машинально двигался поступательно, уменьшая амплитуду и силу удара, пока вовсе не смог остановиться и упасть рядом с обессиленными красавицами.
Люда вдруг смолкла и как-то по-детски спохватилась:
- А зачем я это тебе всё рассказываю? Странно, но ни с кем я так свободно о бесстыжых поступках не болтаю… ну во всяком случае так легко.
Она приподнялась на локте и разглядывала меня некоторое время и легонько улыбнувшись, нежным взглядом указала на мою вздыбленную плоть. Я действительно загорелся этой историей, это стало несбыточной мечтой моей жизни.
- Ты глян-ка на него, ну возбудился твой красавчик! Иди ко мне, давай я тебя поласкаю, а ты расслабся и отдыхай, ты на славу сегодня потрудился.
Я раскинул руки и ноги в стороны, действительно возбуждение зашкалило. Мила удобненько расположилась меж моих ног и её ротик медленно, очень нежно поглощал мою плоть…
Примерно через месяц Люда с подругой выпивали, уже не первый час и не первую бутылочку, поздней ночью девчонкам приспичило затеять продолжение пьянки в подъезде, из одежды на них были лишь коротенькие, тонкие ночнушки.
На балабол двух женщин вышла и Роксана, которая была очень быстро накачана перваком.
Пьяненькая армяночка возбудившись, рвала на груди Милы ночную сорочку, мяла и сосала грудь, требуя продолжения их приключений.
- Нет, милая, нет Роксаночка, уже не будет ничего, у меня появился мой Димочка, мой неповторимый, мой гениальный любовник и он только мой!, - весело отбиваясь от назойливой любовницы отказывала хмельная Мила, - и делиться им я не буду ни с кем и никогда.
P. S.
Через три года у Людочки был обнаружен рак, умирала она долго и тяжело, однажды мы успели попрощаться по телефону, простили друг другу все передряги, мелкие ссоры и её не стало на этом свете.
Земля тебе пухом, Мила, милая Людмила! Вечная память и спасибо за то, что была в моей жизни и было у нас всё.
Спустя годы, уже поседевший, постаревший, я бродил в том парке, в народе его называют Садом Графа. Издали доносились медные фуги, выдуваемые оркестром, будто в юность вернулся, скольких девочек и женщин я сюда приводил…
Капельмейстер в разорванном фраке,
Ошалев от бессонных ночей,
Машет палочкой, как после драки,
Что давно завершилась ничьей.
Никого, кто бы слушал и слышал, -
Кто оглох, кто-то больше не смог,
Кто гуляет ночами по крышам,
Кто прицельно плюет в потолок,
И не то, чтобы очень рыдаем,
И не то, чтобы очень кричим.
Ветер носит - оркестрик играет
На разорванных струнах причин.
Мы действительно не очень кричим, не очень-то рыдаем и ценим, лишь когда безвозвратно теряем…
16.05.2018 г.