Традиционно /МЕМУАРЫ ЧАСТЬ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ НОВЫЙ ГОД ИЛИ ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО
шага? Или она, отказавшаяся сделать этот шаг и даже не объяснившая мне причину, почему так со мной поступает? Поспешил? Но мы почти каждый день встречались с ней в школе в течение полугода, а после моего
поступления в институт еще два месяца. Обнимались, целовались. Не могла же она не замечать, прижимаясь ко мне своим лобком, что возбуждает меня. Не могла, замечала. Не могла же она не знать, что люди вступают в половые отношения. Знала.
- Быть может, не поверила в серьезность твоих намерений? Или испугалась, или не смогла преодолеть девичью стыдливость?
- Хорошо! Но ты скажи тогда об этом! Я тогда сам был девственником, и мне тоже было страшно. Однако я готов был взять на себя ответственность, потому что понял, что люблю.
- Значит, у нее к тебе такое чувство отсутствовало. Влюбленность имела место быть, но ты должен понимать, что между влюбленностью школьницы и настоящим глубоким чувством две большие разницы. И почему это тебя так гнетет? Ну, не любила она тебя. И то, что вы сейчас не вместе — это хорошо! Представь себе, что ее влюбленность бы прошла, и она вдруг поняла, что ты ее ошибка молодости! А ты продолжал бы любить, и твои чувства от близких отношений с ней, становились бы день ото дня все сильнее и глубже. Ты только представь весь драматизм ситуации!
- Да, об этом я как-то не думал.
- А ты подумай и забудь. Что Бог не делает — все к лучшему!
Наш разговор прервал Геныч, ворвавшийся в кабинет. Он быстренько надел на себя свою дубленку, нахлобучил на голову ушанку, схватил свою сумку и, бросив на прощанье,
- Пока, с Новым годом! — испарился.
Не успел он убежать, как появился начальник нашего отдела.
- О, вас только двое! Но и в таком малочисленном составе я поздравляю вас с наступающим Новым годом и желаю успехов в работе и здоровья.
Мы, конечно, поблагодарили и не остались в долгу. Он, сказав, что через полчаса мы можем расходиться по домам, ушел, оставив нас в покое. И только после его поздравления моя коллега приступила к решительным действиям.
Начала она с того, что закрыла дверь на два поворота ключа. Поняв, что через минуту произойдет, решил пошутить:
- Зачем, зачем ты заперла дверь? — испуганно пролепетал я, словно девушка, которая почувствовала, что ее сейчас трахнут.
Однако, посмотрев на раскрасневшееся от возбуждения лицо женщины, охота к шуткам пропала, и до конца нашего секса ко всему относился серьезно.
Наверное, поэтому из института мы вышли в начале седьмого вечера вместо трех по полудню. Мы оба покидали этот вертеп опустошенными, но довольными друг другом. Я тем, что женщина со мной обкончалась. Я сначала считал, но после третьего раза перестал. Ни в рот, ни в п…ду кончить так и не смог, зато в финальном заходе удалось «бросить палку» ей в попу. Валька сегодня была в ударе, она и попой сумела испытать оргазм.
Идя с ней под руку к метро вспомнил, что когда из ануса женщины потекла моя «сгущенка», подруга не пошла подмываться в женский туалет, где недавно установили биде, а просто использовала салфетку. И взялась за одежду. Я сходил к рукомойнику, который находился в туалете, и спокойно промыл член. В институте уже никого не было, только знакомый охранник, который сидел на первом этаже, на выходе.
Когда я вернулся подмытеньким в лабораторию, женщина успела надеть только юбку, но трусов и другой женской атрибутики на ней не было. Не захотела она надевать и бюстгальтер. Мало того, вязанная юбка на ней задралась к пупку и открывала ее бритый лобок и половые губы.
- Я не хочу отсюда уходить, — чуть не плача, заявила Валентина. — Мне ничего от тебя не надо, только вставь мне, пожалуйста, в «киску» свой конец и можешь уходить.
- Конечно, сейчас отстегну его и вставлю, — согласился я. — Только учти, без меня он кончать не сможет.
- Да и не надо. Я и сама уже без сил. Главное, чтобы он находился во мне.
Лежа на столе, куда я ее водрузил в самом начале секса, с раздвинутыми ногами, женщина прекрасно понимала силу своей бритой промежности, открывающей ее партнеру возможность полюбоваться ее полными нежными губками, уходящими под живот и скрывающими заветную впадинку. Если честно, то я с удовольствием бы продолжил наше соитие, но посмотрев на часы, отговорился тем, что если мы продолжим, то придется встречать Новый год здесь, поскольку не слезу с нее не кончив. Зная, как долго я кончаю во второй раз, Валентина поверила и начала одеваться…
Когда мы вошли в метро, подруга уже пришла в себя. Я стал расспрашивать, где она собирается провести праздники. Женщина поведала, что вместе с теткой ее пригласили в гости старые друзья, у которых третьего января будет серебряная свадьба. Для них очень удачно сложилось то, что 1 Января пришлось на выходной и партия с правительством решили его компенсировать, дав гулять еще и 3 января.
- Будете гулять?
- Да, все три дня, — отчаянно пообещала партнерша. — А ты где справляешь?
- Сам Новый год встречу дома, а затем предстоит сделать выбор, либо идти к другу, либо к молодой подруге.
- И ты еще собираешься выбирать?!
- Да, пожалуй, пойду к другу. С подругой все равно нет никаких шансов остаться наедине. Там соберется столько родни и друзей ее и ее матери, что мне ничего не обломится.
- Какой ты, однако, ненасытный развратник! — шаловливо воскликнула женщина. — Тебе меня мало? — удивилась она, радуясь, что мне ничего «не обломится».
- Странная ты женщина! Думаешь только о сексе, — подковырнул я ее. — А я имел в виду совсем другое. Я говорил о женском внимании к себе, о перспективах наших дальнейших отношений.
- А они есть? — заволновалась подруга.
- Кто? — уточнил я.
- Перспективы?
- Не знаю. Поэтому и хотел поговорить об этом. Когда, как не в Новый год, обсуждать такие важные вопросы. Но разве при большом скоплении народа поговоришь! Да, решено, поеду к другу…
Пока я чудил и издевался над Валентиной, поезд подъехал к ее станции, и она, чмокнув меня в щеку и рассыпавшись в пожеланиях, вышла из вагона. А я проехал дальше на целых две остановки.
Когда, поднявшись на свой этаж, я направился к двери квартиры, где был прописан, на площадке между этажами заметил одинокий женский силуэт, дымящий сигаретой. Правда, на площадке было темно, и я не стал присматриваться, но меня окликнули по имени. Притормозил. Всмотрелся. И… не удивился.
В тайне я надеялся на эту встречу, мечтал о ней. Но осуществить подобное представлялось маловероятным. И основным препятствием было то, что эта женщина стала замужней, а я слишком хорошо к ней и ее семье относился, чтобы вносить в их, казалось, размеренную и «устаканившуюся» жизнь хаос. Будь я знаком только с ней, то еще на отдыхе в Крыму нашел бы возможность напомнить о себе.
Однако воспоминания о ней, о наших отношениях, о счастливых минутах не покидали меня…
И сейчас эта хулиганка стояла и дымила сигаретой в моем подъезде на межэтажной площадке! Я взлетел к ней, как на крыльях. Понадобились секунды, чтобы я смог рассмотреть ее в сумрачном свете. Сестренка снова изменилась. Она погрузнела. Размеренная и спокойная семейная жизнь сказалась на ее фигуре и лице.
Передо мной стояла не девушка, а рожавшая женщина. Лицо ее округлилось, но стало даже более нежным и мягким, чем было при нашей последней встрече. Изменения в фигуре я списал на зимнюю одежду. И в правильности своих догадок смог убедиться, когда мы с ней зашли в квартиру, и она сняла с себя дубленку и поддетую под нее толстую кофту.
Там на площадке мы чинно и благородно расцеловались, и я спросил:
- Что же ты заранее не позвонила, что приедешь?
- Хотела устроить тебе сюрприз, — усмехнулась Катя.
- Давно ждешь?
- Не так, чтобы очень, — не стала уточнять подруга.
- А где твои вещи? — спросил я, заметив, что у нее с собой только дамская сумочка.
- Я, на всякий случай, позвонила с вокзала, но никто трубки не поднял. Поэтому чемодан и сумку оставила в камере хранения.
- Ничего, заберем. Я так рад, что снова вижу тебя! Пошли в дом.
- Сейчас докурю…
- Докуришь дома, — нетерпеливо проговорил я, увлекая ее за собой.
Когда мы зашли домой, и я помог ей снять верхнюю одежду, то осознал, что не могу оторвать от сестренки своего взгляда. Передо мной стояла сформировавшаяся высокая красивая женщина с теми же стройными ногами и сексуальной попой, с запомнившейся мне высокой грудью второго размера. Однако линии фигуры стали более округлыми