мужчины этот час рано или поздно наступает, а ведь хочется жить и не боятся, понимаешь родная, не боятся облажаться!
- А я зачем?
- Не Я ль рабица?, — уже улыбаясь продолжила она, — не ль мастерица,
И на ложе я блудливая девица, в поле жнец и на дуде игрец!
А на твоей флейтея такой минуэт съиграю.
И не стоит сдесь мне сидеть, как печальная тень отца Гамлета с дикого бодуна. Вам, Господин, была подарена рабыня для утехи, для увеселений, а не грустью упиваться.
Ты думаешь, что я одна в зале сижу с мокрыми трусами, когда ты начинаешь говорить? Полно баб, которые просто текут от твоего обаяния, энергитики и голоса. Ты будешь великолепен даже в восемьдесят лет, у тебя будут твои руки и язык.
А вот в своё сердц никогда не впускай уныние, ибо оно последние силы съест. Расскажу тебе притчу.
Много лет назад Дьявол решил похвастаться и выставил на всеобщее обозрение
все инструменты своего ремесла. Он аккуратно сложил их в стеклянной витрине
и прикрепил к ним ярлыки, чтобы все знали, что это такое и какова стоимость
каждого из них.
Что это была за коллекция! Здесь были и блестящий Кинжал Зависти, и Молот
Гнева, и Капкан Жадности.
На полочках были любовно разложены все орудия Страха, Гордыни и Ненависти.
Все инструменты лежали на красивых подушечках и вызывали восхищение каждого
посетителя Ада.
А на самой дальней полке лежал маленький неказистый и довольно потрепанный
деревянный клинышек с ярлыком .
На удивление он стоил больше, чем все остальные инструменты, вместе взятые.
На вопрос, почему Дьявол так высоко ценит этот предмет, тот ответил:
- Это единственный инструмент в моем арсенале, на который я могу
положиться, если все остальные окажутся бессильными, — - и он с нежностью
погладил деревянный
клинышек. — - Но, если мне удается вбить его в голову человека, он открывает
двериь для всех остальных инструментов…
- Ну, м-да, незря древние наши пращуры воспевали лилию белоснежную, как символ благосклонности богов, тогда считай, что ты выдернула меня из кармана дьявола!, — проговорил с удивлением я, мысленно снимая шляпу перед женщиной-виденьем, ангелом хранителем.
Я обнял Лилию и нежно стал целовать и благодарить. Мы снова возбудились и я потащил с неё штаны, потом и трусики, усадил верхом и пытался расстегнуть бюстгалтер.
- Ненадо, я итак тебе их достану, — прошептала она и легко, будто фокусник освободила свои холмы с вишенками сосков из чашек лифчика, — покрути их посильней.
Я снова и снова погружался в её тело, она насаживалась, медленно наращивая темп, чтобы прочувствовать каждой складочкой, каждым сантиметром своего разгарячённого лона этот прекрасный, удивительный, чарующий миг. И каждый из нас понимал, что это уже конец нашей встречи, конец одной из тысячи ночей — сказок о любви.
А может мы вовсе и не сказку написали, может роман, повествующий о двух любящих людях, а может это повесть о романе и святой, и грешной любви.
- Лишь губы — эти сладкие черешни -
Припухшие, шевелятся устало,
В предчувствии разлуки — утром вешним -
Чуть слышно шепчут: — Мало… мало… мало.., — шептала она своими зацелованными губами, ах, мой, мой…
Нав…ойёой..сегда мой, а ведь и вправду мало.
В дверь начали барабанить, сначала вежливо постучали, потом настойчиво. Это мой помошник явился и тот набат напомнил нам о горькой разлуке.
Моя Белоснежка Лилия так и не успела пережить взрыв внутри, не достигла вершины наслаждения лишь на самую малость мы оба не успели.
- Ну, зараза, всё равно мало-мало, и не достигла чуть-чуточек, есть зачем тебе снова приезжать, будешь мне должен, — без тени сожаления проговорила моя любовница, легко вспорхнула с такого любимого ею ствола, наполняющего радостью не только сердце, грибочка. С лёгкостью подбросила свои вещи, ловко подхватила их на лету и умчалась в душ…
Эпилог.
Жара, июль, сезон отпусков. Вереницы отдыхающих рванули к югу.
Начальник отдела сидела в прохладе своего кабинета, время от времени она отрывалась от монитора, взгляд с поволокой уходил куда-то далеко-далеко отсюда, пронизывая стены и пространство. Она мечтала, ждала и тепло наполняло её животик, лоно становилось гарячим, трусики становились мокрыми.
Лилия белоснежная, женщина и пантера держала в одной руке конверт с билетами на Одессу и обратно домой, другой она сжимала маленькую бандерольку, которую принёс посыльный из секс-шопа. Глаза её сияли, два зелёных моря светились любовю, таинственно улыбаясь, губы шептали:
- Я твоя, мой Господин, Я твоя…