ее обвили шею Михаила и крепко прижали к груди.
- Ну вот, бери «коитус», «лечись»- шептал Михаил, качая своим задом, то погружая, то вынимая своего «дружка» из Зоиной «подружки» .
Зоя тихо лежала, отдав рукам Михаила свое тело.
Михаил ускорял свои движения, Зоя в ответ тихонько охала. «Подружка» же её очень радушно принимала погружавшегося в неё гостя. Хотя влагалище и охватывало ствол, но член легко скользил, раздвигая его стенки. На них появились какие — то «ребрышки», головка члена терлась о них.
Сколько времени это продолжалось, ни Зоя, ни сам Михаил сказать бы не могли. Но вот тело Зои пронзила какая — то судорога, ноги ее непроизвольно сжали бедра Михаила, влагалище стиснуло член, расслабилось, затем снова сжалось, отпустило. В ответ член тоже дернулся раз, другой. Выдал порцию содержимого своих «собратьев», шлепающихся о промежность Зои, затих, потом снова несколько раз дернулся, выплескивая, что там еще осталось в яичках. Михаил затих, сильнее прижался лобком, стараясь глубже втиснуть во влагалище член. Руки его стиснули плечи Зои, рот прижался к её губам. Минуту, другую полежав на Зоином животе, Михаил скатился и лег рядом с Зоей. Она приподнялась, потянулась к губам Михаила с благодарным поцелуем:
- — Спасибо тебе! Натрудился, устал. Ублажил старушку. Аж до сердца достал. Не побрезговал, не оттолкнул.
Михаил опрокинул Зою на спину, сам лег на бок, приподнялся, опираясь на локоть.
- Лежи, не ворочайся. Получила «коитус», вот и усваивай, лечись.
- И потом ты что такое говоришь: «не побрезговал, не оттолкнул». — продолжил с возмущением Михаил: Как так можно?
- Ну прости, миленький, не буду больше так.
Свободная рука его скользнула по Зоиному животу и накрыла ее «подружку», легонько сжала.
- Ой! Ты мне туда налил столько! Не только пизда мокрая, а и жопа, и простынь. Лежу вот на мокром, а ты даже пошевелиться не даешь. — Зоя Иннокентьевна по своему деревенскому воспитанию в выражениях не стеснялась и называла вещи их именами.
- Вот сколько прожила, троих родила, а что такие вкусности есть и не знала. Мой — то благоверный задерет подол до пупка, коленом ноги раздвинет, всунет хуй в пизду, потыкает сколько — то, спустит, отвалится, да и захрапит. — разоткровенничалась Зоя Иннокентьевна.
- Как троих родила? — удивился Михаил: ты же говорила, что сын только у тебя.
- Да родила — то троих, да выжил один. Дочки были еще, да померли. Одна тифом заболела, десять лет только исполнилось, а другая в три года от скарлатины померла.
- У меня спать будешь или к себе пойдешь? — перевел Михаил разговор с грустной темы. Рука его поглаживала Зоин живот, забравшись между ног, ласково похлопала, как бы успокаивая, губки вагины, пальцы потеребили волосы лобка.
- К себе пойду.
- Ты сейчас спать будешь ложиться, «мохнатку» — то не мой, утром помоешь. Пусть там все впитается — выдал инструкцию Михаил: Сейчас не торопись вставать, лежи.
И Зоя лежала рядом с Михаилом, молчала, переваривая случившееся. Где —то там, в глубине полыхала благодарность к этому мало знакомому человеку. И хотелось ей обнять его, целовать его всего, как он ее целовал. Но он не разрешал ей шевелиться. И все — таки, лежа на спине, гладила Зоя Михаила, куда могла добраться ее рука. Минут через десять, пятнадцать, Зоя уже и подремывать начала, Михаил разрешил:
- Ну, ладно, раз не хочешь со мной спать, иди к себе.
Зоя сползла с кровати, подняла свою ночную рубашку. Надела и пошла к двери.
- Зоя! Ты завтра это, приходи без рубашки. — бросил в след Михаил.
Зоя вернулась в свою комнату. На ощупь, не зажигая свет, добралась до кровати, легла и быстро уснула. Вера то ли спала, то ли делала вид, что спит.
Утром ее разбудила Вера:
- Эй, подруга! Вставай, завтрак проспишь, да и на процедуры надо.
Зоя открыла глаза, потянулась, лежа на спине.
- Ну, что? Как «лечение» прошло?
- Ой, и не спрашивай! — откликнулась, вставая с постели, Зоя: Жизнь прожила, а что такие вкусности бывают, и не знала.
-Ну вот, а ты еще отнекивалась.
- Велел без рубашки приходить, голой. А как пойду, у меня вон пузо — то какое! — прихватила Зоя ладонью вместе с рубашкой и оттянула живот.
- Ну, разве это пузо! По коленкам — то не бьет! Это животик! — Вера, не спрашивая даже разрешения, прошлась обеими ладонями по животу Зои, засмеялась: Ладно. Давай собираться на завтрак. Сходи, «лекаря» разбуди.
Михаила в комнате не оказалось. Зоя постояла в недоумении и вышла. Открылась дверь душевой, из нее появился Михаил в пижамных брюках, вытирая полотенцем голову. Зоя подошла и по — хозяйски обхватила его руками, мимолетно прижалась к груди. Подняла голову, потянулась губами к его рту с поцелуем.
- Встал уже? На завтрак не опоздаем?
Михаил наклонился, чмокнул в подставленные губы.
- Да, собираться надо. Иди, помойся. Сейчас уже можно.
За завтраком Зоя умильно поглядывала на Михаила, подкладывала ему на ее взгляд кусочки повкуснее. Вера, глядя на ее старания, посмеивалась.
День прошел в санаторных хлопотах. Вечером Михаил снова перед сном предложил почаёвничать.
- Ну, что, продолжим «лечение»? — обратился Михаил к Зое: Приходи через пол часика.
Вера широко улыбнулась, Зоя смущенно опустила голову.
- Ой, смотри-ка, зарделась, словно девочка! — засмеялась Вера и толкнула Зою плечом: Ладно, тебе! Дело житейское! Иди уже в душ, намойся. Я уберу здесь все.
Минут через сорок Зоя, не надев ночной рубашки, как велел Михаил, постучавшись, вошла и легла рядом с ним.
И все повторилось. Руки Михаила не оставляли без внимания ни одного участка Зоиного тела, губы и язык следовали за ними. Обцеловав шею, плечи и груди, спустились губы на живот и поползли вниз. Добрались до пупка, язык нырнул в его ямку.
- Миишаа! — взвилась Зоя.
Но язык с губами уже полз по животу дальше, туда, где курчавились волосики довольно пухлого лобка, туда, где между ног Зои хозяйничала рука Михаила. Вот губы захватили пучок волосиков и потянули, стали легонько трепать их в стороны. Отпустили. Скользнули ниже к Зоиным губкам, язык нащупал там между ними пупырышек, лизнул. Губы Михаила захватили этот пупырышек в плен, сжали.
- ААА! Мииишааа! — теперь уже в полный голос вскрикнула Зоя, обхватила голову Михаила руками и попыталась её поднять, оттянуть. Не получилось. Теперь и язык вступил в игру с пупырышком, взятым губами в плен.
Мииишааа! Ты чтооо — вскрикивала Зоя, сжимала его голову своими бедрами.
Михаил не останавливался, не обращая внимания на вскрики Зои. Губы его выпустили из плена пупырышек, скользнули ниже. Теперь они всосали глубоко в рот большие губки Зоиной вагины, сжали их, зубы Михаила даже чуть прикусили, но тут же ослабили хватку.
ААА! Миишааа! Нууу чтоо тыы деелааешь! — исходилась криком Зоя.
Два пальца руки Михаила скользнули внутрь «пещерки» и снова начали там хозяйничать, как — будто, что — то разыскивая. «Пещерка» изрядно текла уже.
-Миишаа! Нее мооогууу! — бедра стиснули голову Михаила, голени поднялись и легли ему на плечи, пятки стучали по спине.
Губы Михаила выпустили свою добычу, но им на смену пришел нос. Он раздвинул большие губки, ткнулся в малые. Следом за ним к малым губам устремился язык и начал
играть с ними.
- Миииишаааа! — Только и смогла выкрикнуть Зоя. Ноги ее ослабили хватку, соскользнули на простыню. Зоя заерзала, пытаясь освободиться от языка Михаила, хозяйничающего у неё между ног. Михаил вынул пальцы из «пещерки», приподнялся и скользнул своими губами по животу Зои к ее грудям. Освободившееся от пальцев место, занял теперь его твердо стоящий член, полностью заполнив все пространство влагалища.
Отдав должное Зоиным грудям и задорно торчавшим соскам на них, прильнул Михаил ко рту Зои. Язык его, раздвинув губы, скользнул в рот, встретился там с язычком Зои и принялся с ним играть. Член тоже не оставался в бездействии, выскальзывая и вновь погружаясь во влагалище, подчиняясь ритмичным неспешным качаниям низа живота Михаила.
- ЫЫЫАААА! — что — то мычала Зоя ртом, закрытым губами Михаила. Руки ее обвили шею, ноги поднялись, сжали бока Михаила.
Михаил нежно целовал Зою в губы, прикасался слегка к кончику носа, язык его пытался залезть в раковину уха. Вбирал в рот груди и играл с торчащими сосками. И все это время член его трудился во влагалище.
И вот снова, как и вчера, по Зоиному телу пробежала судорога, ноги её крепко сжали Михаила. Руки