Глава 2. Жаркое воскресенье.
Как всегда по выходным, автобус на дачи был переполнен. Мы с Сашкой еле втолкнулись в его переполненное нутро. Не знаю, как устроился мой друг, но мое положение было незавидным, я оказался прижатым к огромной толстой тетке, от которой одуряюще пахло потом. В руках у тетки обосновались увесистые сумки, царапающие мне ноги и не позволяющие их хозяйке держаться за поручни, поэтому при любых изменениях в направлении движения автобуса, коих было предостаточно на загородной дороге, тетка всем весом наваливалась на меня и ее мощные сиськи впечатывались в мое лицо. Я пытался отстраниться, но дядька, стоящий сзади как скала, только недовольно толкал меня локтем.
- Ой, сынок, - приглушенно проговорила тетка после очередного толчка, - совсем тебя задавила! Ты уж потерпи, скоро приедем.
Она пыталась принять первоначальное положение, но без опоры руками не могла выпрямиться и продолжала прессовать меня своими пудовыми сиськами, благо, что сэадистоящий дядька удерживал от падения. Так что приходилось терпеть до следующего поворота автобуса, надеясь, что он поможет тетке встать ровно, а не давить меня еще сильнее. А тут еще бинокль, висящий на шее, врезался ремешком, сплошные неудобства. Ну, как-то с ними надо было бороться, а так как с теткой не справиться, я решил поправить бинокль. Попробовал протиснуть к нему руку, мимо прижатого ко мне теткиного живота, не получилось, только руку, очередным качком автобуса, зажало между нами. Я попытался вытащить руку, несколько раз дернул ей, но оказалось, что это не так просто, казалось, тетка сильнее прижимается ко мне животом, не выпуская руку из случайного капкана. Я поднял глаза и встретил ухмыляющийся теткин взгляд:
- Не суетись, сынок, - прошептала она, - пусть ручка так и лежит. Тебе ведь удобно? – я недоуменно кивнул, - вот и мне тоже. А сейчас будет еще удобнее.
Оказалось, что ее сумки, зажатые толпой, могут ехать и без помощи ее рук, отпустив ручки сумки, тетка каким-то непонятным образом стала поддергивать юбку, пока подол спереди не задрался выше моей ладошки. Я даже вздрогнул, почувствовав, как к руке прижался голый теткин живот и не только голое тело, но и жесткие волоски лобковых зарослей. Тетка, снова прихватив ручки висящей в толпе сумки, стала медленно тереться животом о мою руку, одновременно с бедрами пришли в движение и ее сиськи, методично затеревшиеся о мое лицо. Я снова взглянул на тетку, ее глаза были прикрыты, а по лицу блуждала довольная ухмылка, увидев, что я наблюдаю за ней, она откровенно улыбнулась:
- Тебе приятно, малыш? Мне очень, если сможешь, просунь ручку мне между ног, и пальчиками пошевели!
Не скажу, что я был в восторге от ситуации, в которой оказался, было даже немножко противно, но отказать тетке не смог и просунул руку ей между ног. Руке сразу стало жарко и мокро, я шевелил пальцами, но видно не так как надо, потому что почти сразу раздался теткин шепот:
- Ладошку разверни, дурачок.
Тетка говорила тихо, со стороны могло показаться, что мама с сыном ведут милую беседу, а я развернув ладошку стал щекотать ей промежность. Было очень неудобно, попробуйте сами, в толпе, вывернутой рукой, но я все же приловчился, а тут, как раз, тетку стала бить мелкая дрожь, ее глаза затуманились, дыхание участилось, она так сильно сжала мою руку ляжками, что чуть не расплющила. Мы уже почти лежали на недовольном дядьке, который все сильнее ширял меня в бок локтями и что-то ворчал, но тут моя временная соседка стала принимать нормальный вид, она выровнялась и, хоть дышала прерывисто, сказала:
- Спасибо, малыш, можешь убирать руку, - она улыбнулась, - но, если хочешь, можешь не убирать, заслужил.
Рука была вся мокрая, затекшая, но что-то удержало меня сразу же вытащить ее, я лишь, для удобства, развернул ладонь да так, что большим пальцем, случайно, уперся тетке в промежность.
- Ох, малыш, - тетка зашевелила бедрами, - ты меня с ума сведешь!
Большой палец неожиданно провалился во что-то узкое и мокрое, я, от неожиданности попробовал руку отдернуть, да не удалось, ляжки тетки тисками сжали руку в промежности. Тут уж я по настоящему испугался! Спасение пришло неожиданно, автобус так резко затормозил, что рука сама по себе выскочила из теткиной промежности.
- Дачи, конечная, - прокричал водитель и толпа, зашевелившись, стала напирать на открывшиеся двери.
Трудно толпой войти в автобус, не менее трудно толпой же из автобуса выйти, все пытаются поскорее выбраться на свежий воздух, от чего процесс быстрее не становится. Дядька, стоящий сзади, наконец-то вздохнул свободно, напоследок от души двинул меня локтем и, ледоколом, двинулся к выходу. Я хотел проследовать за ним, но тетка, схватив меня за руку, зашептала на ухо.
- Малыш, я тут недалеко живу, если захочешь с тетей поиграть, приходи, - и, оттолкнув меня, устремилась за дядькой-ледоколом.
Когда я, вспотевший и помятый толпой, выбрался на улицу, Сашка был уже там. Он возбужденно схватил меня за руку:
- Слушай! Что было! Я в автобусе одну тетку пощупал!
- Как это? – не понял я.
- Я ее по попе погладил! Так здорово было!
- А зачем?
- Ну, так всегда мальчишки делают, вот я попробовал. Теперь всегда буду в автобусе теткам жопы щупать!
Сашкиному восторгу не было предела, он, казалось, забыл, зачем мы сюда приехали, даже стал поглядывать на автобус, штурмуемый отъезжающими.
- Саш, мы ведь здесь по другому поводу, - напомнил я.
- А… да… точно… ладно пойдем, - он с сожалением, еще раз оглянулся на почти полный автобус, и, зашагал за дачниками, стройными рядами двигающимся навстречу растущим овощам и фруктам.
Я поспешил за ним, впереди нас шла высокая полная женщина с двумя тяжелыми, на вид, сумками, я сразу узнал попутчицу, ее цветастую, ядовито-желтую кофточку, не с чем не спутаешь, особенно после такой поездки. Она несколько раз оглянулась на нас, а когда мы ее почти догнали, свернула к калитке густо заросшей яблонями даче, еще раз глянула на нас, улыбнулась и скрылась во дворе.
- Какая-то тетка странная, - отметил Сашка, - оглядывается, улыбается.
- Да я рядом с ней ехал, несколько раз на ногу ей наступил, - соврал я, не решив еще, стоит ли рассказывать Сашке о дорожном приключении.
В том, что он будет только рад узнать, я не сомневался, но было как-то стыдно, что ли. Мне казалось, что мы с теткой делали что-то постыдное, грязное, хоть и довольно приятное, не зря ведь мой петушок напрягся, как я только коснулся ее голого живота и опал уже перед самым моим выходом из автобуса. И еще меня волновало, что это была за мокрая узкая дырка у нее между ног? Я, конечно же, не раз видел женские промежности, а как могло быть иначе при нашем-то образе жизни? Конечно мне их, эти промежности, никто не демонстрировал специально, но периодически, а я рос мальчиком наблюдательным, то мама, то бабушка то ее родственницы или подруга, приоткрывали таинства женского междуножья. И что же? Аккуратные, бритые или заросшие «пирожки», так я их любовно называл про себя, и никаких дырок. Я знал, что там есть небольшие дырочки, чтобы женщины писали, но не такие же, чтоб палец провалился! А может, я ей проткнул что-нибудь не то? А может, в попу ей попал? Но тогда бы был неприятный запах, я тайком от Сашки понюхал палец, побывавший неизвестно где. Нет, того запаха, который я ожидал, не было, зато я учуял легкий, необычный, даже немного кружащий голову знакомый запах, так иногда пахло от бабушки, когда она после работы не успевала сходить в ванную.
- Ты слышишь меня или нет? - прервал мои размышления Сашка, - Уже подходим, будем на дачу заходить?
- Давай не будем, - ответил я, подумав, что не стоит показываться тете Тане, объясняй потом откуда мы и зачем,- давай сразу на речку.
Дача Сашкиных родителей стояла почти в самом конце улицы упирающейся в излучину реки, где стихийно образовался пляж, который и посещали дачники. Соблюдая меры осторожности, мы обогнули последние дачки и пробрались к тыльной стороне Сашкиной дачи. Тетя Таня была еще на огороде, ее пышная фигура в ярком, с большими красными цветами, халате была видна издали и пока не представляла для нас никакого интереса. Поэтому мы отправились на берег речки, разделись догола и бросились купаться. Вода была превосходная, прохладная,