а увидишь и всегда хочешь.
- Давайте, девочки, выпьем, -вмешался Армэн и наполнил довольно большие стопки до краёв, -а то глядя на вас и жить не хочется и застрелиться лень.
Молодайка опрокинула вместе со всеми обжигающий коньяк и огнём обожгло горло и упало пламя в желудок, потом потекло, как ни странно, вниз живота и там растаяло превращаясь в сок её цветка меж ног. Люда стала понемногу успокаиваться, слёзки были выпиты тканью короткой маечки Роксаны и её соски светились сквозь тонкую, промокшую ткань, вызывающе выпирали набухшими твёрдыми ягодками, тёмные, шоколадные они завораживали.
Измученная душа нуждалась в этом томном голосе соседки, её ласках, вообще в ком-нибудь, в ком попало, лишь бы не оставаться одной в этот горький миг её непростой жизни.
Потом немного поболтаво том, о сём, прошла вторая и третья стопка, девчёнки уже весело щебетали и постепенно опьяневшие они перешли на эротическую тропку.
Ладонь соседки лягла на круглое, полненькое колено Люды, ласково поглаживая, будто крылья бабочки, как касание лёгкого, весеннего ветерка. Будто невзначай, замедлила, едва приостановила руку и точным движением Роксана расстегнула сначала одну пуговицу внизу. Оценивая реакцию желанной пышки, через пару слов и одну минуту расстёгнута уже и вторая, полы халатика раздвинуты нетерпеливой гостьей. Мила неосознанно , машинально, как школьница, сжалась и сдвинула ножки. Спустя минуту напряжения, она расслабилась, колени раздвинулись сами, не решилась на ханжеские дёргания, не стала на том акцентировать внимание лукавых соседей.Все делали вид, что ничего особенного не происходит…
Армянка же продолжала, постепенно задирая край халата показывала мужу бедро всё выше и выше, в тоненьких пальчиках, источавших тепло и ласку, появилась дрожь, тем это было сильнее, чем выше задирался край ткани и ближе к трусикам.
Мужчина, сидевший напротив, глазами пожирал нежные бёдра и промежность в кружевных, белоснежных трусиках, к которым уже подбирались руки его жены и это было прекрасно, красиво и пусть ханжи поднимут челюсти, это было совершенное зрелище. Две молодые женщины были полной противоположностью друг друга и в том и было чудное мгновение, фиеричность момента. Армянка с тёмными, бархатными глазами, черноволоса, стройна, гибкий стан и маленького роста, чуть смуглая кожа, как и большинство армян. Моя же любовница была пышечкой, блондинка с белой шелковистой кожей, пышная грудь у пышной хохлушечки, такой себе милой Милочкой среднего роста, щёчки с ямочками всегда были чуть румяны и когда она возбуждалась или стеснялась румянец становился ярче и больше, а серо-голубые глаза становились небесного цвета.
- Пусть будет, что будет, мне с ними уютно, мне они сегодня очень нужны, я буду покорной, буду всё терпеть, - думала про себя белокурая хозяйка дома, оглядывая коротенькую майку соседки, с тесёмочками вверху вместо плечиков и едва прикрывающую очаровательную, объёмную попу внизу. и показывающая стройные ножки в чёрных, капроновых колготках почти до самой промежности.
- А у нас тоже проблемка нарисовалась, - как то вдруг погрустневшая армянка, молвила мягким шёпотом, - муж не может кончить, когда выпьет, а я голодная, ты.. вобщем… ну может ты не откажешься с нами расслабиться, вон как мой благоверный пялится на тебя… да и мне ты нравишься уже давно и я не в силах уже молчать об этом. Я хочу тебя, Милочка, моя хорошая, люблю и муж не против… Соглашайся, красивая моя, ласковая, соглашайся тебе ведь тоже сегодня это бы нужно… иди ко мне…
Сказочная аура, завораживающий, пугающий и пронзительный взгляд подруги упирался в зрачки блондинки, проникал в душу, казалось до самых сокровенных глубин и Люда не выдержала, прикрыла глаза. Ещё мгновение и гарячие влажные губы армянки прикоснулись к её губам, затем жадно их обхватили и женщина ответила покорно, не сопротивляясь, раскрываясь настойчивому языку Роксаны, врывающемуся языку, несущему море ласки, океан страсти.
- О боже… мамочка…, - мелькнула мысль в голове Милы, обнимая гибкий стан сладострастной, умелой соседки, чувствуя, как жаркие, жадные, пухлые губы армянки сосут её шею, словно вампирша.
Маленькая,чуть влажная и очень тёплая ладошка лягла на пышную грудь Люды и круговыми движениями стала её ласкать. Моя прелесть не ожидала такого поворота, а армянка не почувствовала сопротивления уже забиралась за край шёлкового халатика, расстегнув уже сразу пару пуговиц одну за другой, обнажая шарообразную, упругую, белую грудь с розовыми вишенками сосков одним порывистым движением.
- я… ну незнаю…, ой ё…о я же без лифчика, -немного смущаясь шептала Мила, немного смущаясь даже не от взглядов соседей, почти чужих людей, а от того, что сама перед собой не хочет сопротивляться. Она положила свою ладонь на ладонь армянки и нежно приостанавливая или наоборот прижимая к груди, поощряла движение нежной мальенькой ручки соблазнительницы с нежнейшими кончиками пальчиков.
-Ну как же сладко, Мила, ну умничка, молодец, хорошая,- шептала Роксана, целуя ушко подруги, лаская кончиком влажного языка.
Люда покосилась на Армэна и тот одобряюще улыбнулся, наполняя очередную рюмку для неё и стало вдруг тепло на душе, она поняла, что одиночество и боль уходят из её сердца, душа понемногу оттаивает, наполняется чем-то новым.
- Цветочек ты наш, Люда, ты богиня, ты повелитель наших сердец, - мягко, вкрадчиво шептал Армэн, но так твёрдо и убедительно, чтоб женское сердечко дрогнуло и не смело трепыхнуться к сопротивлению или возражению.
Она вовсе не сопротивлялась, покорно сидела, когда армянка стала сбрасывать уже расстёгнутый халат, жарко целуя её в губы, языком забираясь в ушко, лаская языком плечи и долго, сильно целовала соски, всё…
Она сдалась, она горела новым желанием, страсть пылала меж ног и сосок армянки прикоснулся к губам блондинки, потом в жарком поцелуе вовсе утонул во рту Люды. Люда приподняла попу от стула, когда мужские руки, нежно гладившие её бёдра, начали стягивать трусики, уже давным давно промокшие от сока любви исамого настоящего бабьего хотения. Вдруг она вздрогнула, замерла, когда трусики были уже на полу и их хозяйка переступая с ноги на ногу, выходила из них.
- Милые, родные мои, я готова, я понимаю, что сейчас будет… вобщем ДА, конечно ДА… только вот я не всё могу, я на всё готова…, - пряча своё волнение, сильное смущение за лёгкой улыбкой раскрасневшаяся Белоснежка почему-то тихо проговорила, - ваши мужчины… ну так я слышала, вобщем кавказские мужчины любят в женскую попу и я этого не могу. После операции, мне больно. Пожалуйста, я прошу не мучайте меня…
- Ангел, а в ротик?
- Сколько угодно и ласково и глубокая глотка и долго, - улыбнулась, облегчённо вздохнула Люда, сияя голубыми озёрами.
Гости повели хозяйку в спальню и на ходу стали раздеваться с помощью нагой Людмилы. Через пару шагов каждый лишался одной из вещей, под стоны и жаркие взасос поцелуи, тискания и сплетения тел. Первой упала футболка Роксаны и Мила целуя соски любовницы опустилась на колени, начала медленно скатывать тончайшие колготки. Под поцелуи вниз поползли трусики. Дальше штаны мужа, его рубашка с трусами упали через шаг-два, красавец-член уже не раз побывал в устах обеих девочек.
Они вдвоём целовали этот фаллос, облизывали, двигаясь к головке, потом вдруг сливались в пламенном поцелуе. Это было и стыдно, и сладко, и так неведомо, и ново. Троечка это была тайная мечта многих жильцов дома, но не все могли в том признаться.
- Я же тебе говорила, дорогой мой господин, она умная, страстная девочка… ОЙ ОЙ… ох, милая, сколько я ночей не спала, мечтая о тебе, сколько мужа уговаривала к тебе честно подойти и предложить…
Белокурая бестия познала, мягко говоря, больше одного мужчины, ну типа честь супружнюю блюла, но не со всеми. Думала, что всё испробовала, что ничего нового не узнает, просто это будет больше сладостных оргазмов, больше криков и удовольствияс новым правда розовым окрасом.
Но вовсе не знала, как сильно она заблуждалась. Много позже Люда мне призналась, что эта ночь подарила совершенные, неописуемые, новые ощущения, новые, тайные, радости, которых многие бабы и вовсе не узнают в жизни, лишь потому, что боятся лейсбийской любви, дурры потому что.
Никто не ожидал, а южная развратница вдруг схватила с тумбочки бюстгалтер хозяйки, приставила