.
- Рано утром их разбудила сваха, потребовав простынь на всеобщее обозрение .
- Так началась их общая, супружеская жизнь. Филя любил Полинку, и каждую ночь вминал её упругое тело в постель, по неопытности, не заботясь о том, что чувствует любимая и сделав своё дело, устав от работы за день — отворачивался и засыпал. Полинка по-прежнему не испытывала того, о чём слышала от своих подружек и взрослых женщин восторженно рассказывающих о сладости супружеской жизни.
От этого она долго не могла уснуть, а когда забывалась коротким и зыбким сном, то ей постоянно снился один и тот же сон, где она на сеновале спит со свёкром, прижавшись к его мощной груди и ей очень хорошо и так сладко, как рассказывали молодухи. Она просыпалась в холодном поту, смотрела на храпящего рядом Филю, немного успокаивалась, но утром вставала с больной головой.
- Её свекровь, Степанида Петровна — статная красивая женщина с серыми добрыми глазами, первые дни приглядывалась к молоденькой невестке, втайне радуясь тому, какая красивая и работящая жена досталась её сыну. Она вспоминала себя молодую и красивую, и то как она пришла в новую незнакомую семью, и через что ей пришлось пройти прежде чем она научилась относиться ко всему так, как того требовал уклад этой семьи.
В Полинке она видела себя молодую и неопытную и ей хотелось как-то помочь молодой невестке побыстрее войти в их семью и принять тот уклад и те порядки, которые неукоснительно соблюдались в их семье и знала, замечая, как смотрит на молодую её Макарушка, чем это закончится. Она знала, что её Макарушка не упустит своего и вскоре огуляет молодую невестку, как огулял предыдущую сноху Аксинью и понёсшую от него своего первенца. Она относилась к этому спокойно, так как сама прошла через это в своё время.
- Её молодую и красивую уже на третий день после свадьбы позвал свёкор зачем-то на сеновал и навалившись мощным телом, овладел ею. Макара не было дома, он с утра уехал на мельницу и защитить её было некому. Всхлипывая, Стеша лежала под свёкром прислушиваясь к своему телу, чувствуя, как его густое семя переполнило её лоно и только потому, что его толстый корень был ещё в ней не вытекало из неё.
Через некоторое время, Стеша почувствовала, как его корень опять набух и свёкор стал теперь уже не спеша, наслаждаясь и даря ей тоже удовольствие, двигать им в её лоне, головкой натирая матку и заставляя её постанывать от неизведанного удовольствия, ещё не испытанного ею со своим мужем. Она перестала всхлипывать и подчиняясь сладкому чувству наполненности своего лона, сама непроизвольно подала тазом ему навстречу раз, другой, а потом обхватив ногами бёдра свёкра заколыхалась под ним, позабыв обо всём на свете и лишь подвывая в такт его толчкам.
Вскоре свёкор зарычал и второй раз излился в неё, отчего Стеша тоже утробно завыла и провалилась в сплошное удовольствие, на минуту потеряв сознание. Когда она очнулась, свёкор ещё был на ней, мелкими толчками покачиваясь в её лоне лаская его благодарно, словно готовя его для новых утех.
- Не обижайся, девонька, уклад у нас такой и вера это дозволяет — невесткой пользоваться после сына. Не бойся он не узнает, если ты ему ничего не скажешь, а придёт его время, сам так будет делать со своей невесткой. Это у нас в крови и с этим ничего не поделаешь. Поэтому когда позову —придёшь!, — властно сказал свёкор продолжая ласкать её своим уже опавшим корнем, словно исследуя все складки её отзывчивой на ласку щели, благодарно сжимавшей в ответ корень свёкра.
- Придёшь?
- Да -, хрипло прошептала Стеша .
И приходила потом по первому зову свёкра, как только её Макарушка отлучался из дома и уже с удовольствием отдавалась опытному мужику с крепким ядрёным корнем, заставлявшим её кончать по несколько раз. Это свёкор научил её давать и получать удовольствие от ебли, которую она потом переносила в свою постель с мужем. И понесла она первенца не от Макарки, а от свёкра и не жалела об этом. Свёкор же пользовал её почти до конца своей жизни, но больше она от него не рожала, но всегда была благодарна ему за науку и то удовольствие и блаженство, которое он доставлял ей.
- Всё это пронеслось у неё в голове, приятно отдавшись внизу живота и она подумала, что нужно подготовить невестушку к тому, что её ожидает. Она не ревновала, т. к. знала что то, что должно было случиться — случится рано или поздно и с этим ничего не поделаешь. Кроме того она чувствовала свою вину перед мужем за свои невольные грехи перед ним в молодости и поэтому решила поговорить с Полинкой, чтобы для неё это не было так неожиданно и не принесло вреда молодухе.
- Перед свёкром Полинка робела, чувствуя на себе его взгляды, заставляющие её почему-то краснеть и она старалась побыстрее прошмыгнуть мимо него. Тело её при этом предательски наливалось какой-то неизведанной истомой, соски груди твердели и сладко покалывали.
А Макар Лукич, видя её смущение, наглел и с каждым разом и всё настойчивей пытался будто ненароком прикоснуться, то к её высокой груди, то прижаться к упругой заднице и потереться вздувшимся колом об её крутые булочки попы, то словно бы случайно столкнуться с нею грудь к груди в тёмных сенцах и ненароком прижать её к стенке. Все эти прикосновения потом повторялись в её тревожных снах, волнуя её также, как и наяву.
- Это не было похоже на редкие ласки Фили, которые не возбуждали её так, как мимолётные, запретные, как ей казалось ласки свёкра — опытного и знающего как соблазнить молоденькую и наивную сноху.
- Эти участившиеся прикосновения не столько страшили её, сколько волновали, держа в напряжении и в ожидании чего-то, чего Полинка и сама ещё не знала, но приближение к себе свёкра — самца, волновали её, внизу живота сладко влажнело, соски грубели и сильнее натягивали кофточку, усиливая желание испытать незнакомую сладость ещё раз. Она неосознанно теперь уже ждала этих мимолётных прикосновений, даривших ей столько трепетных сладких мгновений.
- Полинка, исподтишка глядя на мощного по сравнению с её Филей свёкра, и чувствуя его мужскую силу — силу самца, которая волновала её, заставляя трепетать от его прикосновений. Она слышала о снохачестве из мимолётных рассказов молодух, но обманывая себя, считала, что с нею этого не случится, т. к. Филю она, как ей казалось любила, но при каждой новой встрече со свёкром, при каждом его взгляде, её тело предавало её, ноги становились ватными, а сама она неосознанно ждала чего-то нового и необычного, забывая о своём замужестве.
Когда Филя засыпал, после того как излившись в неё и не доставив ей ничего, кроме усталости от тяжести своего тела, она ещё долго лежала без сна, представляя на месте мужа свёкра, овладевающего ею. Она уже понимала, что и «затяжелеть» не сможет пока не получит того, о чём судачили бабы, рассказывая о сладких ночках со своими мужиками .
- Она молчала, видя возбуждение свёкра и только старалась избегать встреч с ним наедине, хотя её тело молило об обратном…
- Щадя мужа, Полинка не стала говорить ему, о домогательствах свёкра, считая, что дальше невинных ласк, которые, если и пугали её настырным распусканием рук свёкра, будивших в ней сладкую новизну и всё больше нравились ей самой, дело не дойдёт и, что Макар Лукич просто делает ей и себе приятно. А то, что ей было сладко и приятно от его грубоватых по её пониманию ласк, Полинка всё больше убеждалась, чувствуя, как у неё между ногами становилось тепло и влажно…
И на самом деле она не могла и не хотела лишать себя тех волнительных минут, которые ей дарили эти «невинные» прикосновения…
- Ведь не мог же он не чувствовать, что ей приятны эти игры и она неосознанно ещё, но скучала, если Макар Лукич надолго отлучался из дома. Полинка ждала прикосновений его крепких рук, заставлявших млеть её тело, будивших её плоть и ждать новых ласк. Кроме того она, привыкшая уважать старших, боялась потерять его расположение, так как от этого зависела их с Филей жизнь.
Да к тому же Филя с Федотом и с бригадой таких же молодых мужиков, которым нужно строиться, уже через неделю после свадьбы, уехали на заготовку леса для их нового дома и Полинка уже не то, что скучала по мужу, как ей казалось, а уже «подсаженная» на пока невинные ласки свёкра, ждала их, т. к «игры» свёкра скрашивали её тяжёлую жизнь, внося в неё сладкое, невинное, как ей казалось,