8
Я нес свою Олю в нашу с ней спальню в той же позе, в которой она и застыла, кончив под моим натиском... Она словно уснула на моих руках и, тихо посапывая носиком в мое плечо, впившись в меня букашкой-клещом, обхватив шею руками, и пришпоривая острыми пяточками мою задницу, молчала. Затухающий вулкан, совсем недавно созданный мною в том месте, где была ее женская сущность, с каждым моим шагом выбрасывал из своего жерла рожденные уже ею горячие сгустки липкой лавы из соков ее желания, вод, спермы своего мужчины.
Своего ли только мужчины???
А не было ли в этой лаве частицы Горина!??? Не частица ли этого старика уже клеймила мою ногу???? А может эта? Или эта?...
Не Горин ли своим паучьим белком опутывает сейчас мою ногу, не им ли выброшенный белок, усыхая на моем бедре превращается в нити той паутинки, что в брачный период членистоногих они выбрасывают для привада самки, не она ли сейчас стягивает в единое клеймо поры моей кожи, напоминая этой стяжкой: "Это не только твоё! Это теперь и часть моей жизни!!!..."
Толстый, сочный своей тяжестью сгусток свежей диффузии лавы пролился в очередной раз на ногу и по достижению своей цели, плюхнувшись в центр ссохшейся паутинки, побежал паровозиком по ноге к низу, по ходу своего движения разваливаясь, половинясь, невидимым рельефом ноги, надвое-натрое... Я! Она! Он!... Я! Она! Он!... Я! Она! Он!!!... Одна часть под колено - Я! (моя часть), вторая пронеслась по лодыжке - Она! ( нежная и сладкая), меняя направление, направляясь по невидимому руслу, бросаясь то в одну сторону, то в другую, щекочет бедро, третья - Его( часть).
У каждого в голове свои черти!!! Мой грех в этом... Мысли. Фантазии. Переживания. Они вновь сделали свое дело!
Красной гвоздикой члена коснулся я ее промежья. Алым бутоном соцветия процарапал по улыбке ягодиц, что парили над моим вновь родившимся желанием, я целовал ее мокрое от пота лицо, плечи, волосы, когда нес ее к нашему с ней семейному ложу, чтобы вновь припасть к ней и обрести ее. То, что все еще произрастало в ней, произрастало в ее потрудившимся сегодня на славу вулкане!- эти остатки страсти, жара, распада сознания, рождения новой Оли, неспеша опадали осенними листьями на зелень моего стебля, что в струну вытянувшись под ней с удовольствием принимал ее дары похоти, пропитывался его плодотворным антибиотиком новизны... Её новизны!!!
"Милая моя! Я люблю тебя!" - Вкус ее глазниц полон соли - плакала ли она? или это вкус страсти??? Я видел, что в ней до сих пор сидит ОН! Вернее, не ОН, а ее измена мне с ним. Ну, не могла она перенести это вот так по- простому! Трахнулась, переспала с другим мужиком, ну и хрен с ним!!!
Хотя что произошло страшного!? Вот он муж Рядом! С ней! Никуда он не делся от неё! И не денется!!! Он сам хотел этого! Сам вынудил её. Заставил! Толкнул ее в чужие объятья на чужой...
Но не могла!...
И я видел это! Видел все происходящее с ней!!! Ее глаза, они плакали еле заметной тоской, они тосковали своей тайной, напоминанием: хорошо это или плохо то, что она сделала!? И даже если это хорошо для нас, для нас обоих (она понимала, что я догадываюсь, знаю), то как ей относиться теперь к себе, к своему телу, к своей душе, к своей личности!? Как к распутной жене? Как к шлюхе? Как к падшему человеческому детю? Как к пустышке??? Или это все во имя! За ради? В честь?...!!!???...
"Милая, я все так же люблю тебя!!!"
И все же это слезинка...
"Бедная моя малышка... Не плачь... Прошу тебя!!! Не кори себя! Не суди! Не казни! Ты тут совсем не причем! Мы не причем!... Это нужно нам было обоим! Я знал об этом... Видел это..."
Я не проговаривал ей все это, а лишь целовал ее этим криком своей души, проговаривал это своими губами, собирая поцелуями ее горечь, протаптывая дорожку губами в том месте, где проложила себе путь тоненькая леса слезы, что неторопливо протекла по ее красивому ангельскому лицу, оставляя за собой космический блеск теней чуть выше щеки, проткнутой милой ямочкой аккуратности.
"Я люблю тебя, Оленька..."
Олины ноги опустились на мою поясницу. Она улыбнулась мне: она меня тоже любит,- говорили ее глаза! "Дурачок мой... Единственный мой дурачок..."
Мы двигаемся навстречу друг другу, расписываясь этими движениями под нашими чувствами.
"Мы любим друг друга" - твердые мужские бедра вминаются в летящую им навстречу нежность женских ног, наотмашь расчеркивая своим пером клятву!
"Мы всегда будем друг с другом" - женский животик стремится прижаться к панцирю мужчины, напоминая ему об этом.
"Вместе до конца дней" - ставят печати губы.
"ТЫ и Я" - руки замыкают замки!
Секс! Секс! Секс! Жаркий! Страстный! Примиряющий! Оля лежит подо мной, перетягивая мое тело своим тугим бархатом красивых и сильных ног. Её руки распяты на ложе кровати и, чуть прогнувшись в локтях, "переливаются" своим маленьким женственным бицепсом, кисти рук тонки и словно головки лебедей изящно надломлены, они "надломлены" моими руками, которые почти опираясь на них, рискуя покалечить эту красоту, вминают их в спасительный для обладательницы пух перины. Но она не в обиде за это "зло", она тоже не безвинна и, кусая меня волчицей, не жалея и не задумываясь о последствиях, "ищет меня". Это я уже нашел её, а она пока нет, но близка к этому и ищет, ищет, ищет... Член касается ее заветного... Она сжимает челюсти, заставляя взорваться в моей голове снаряд боли и тут же находит меня: "Андрюша, даааааа...!!!"
Толчок и Оля взмывает к верху, выдыхая из себя это самое "даааааа...", а взмывая, прижимается ко мне, желая унести меня за собой туда, куда мчится сама. Мы взмываем вместе! Кружимся в объятиях над нашим ложем любви!
Нам хорошо и легко, мы парим, как птицы, и нас сдерживает лишь потолок нашей спальни, он не выпускает нас за пределы быта, предлагая понаблюдать за теми двумя, что танцуют на нашей кровати... Мужчина резко двигает бедрами, заставляя женщину прикрыть глаза, сомкнуть крепче на его спине ноги, клювом ладоней огрызнуться нападавшему на нее и самой, завладев ситуацией, сжать до боли в фалангах руки партнера. Мужчина сдается, откатывается назад, но тут же снова гонит свои бедра вперед и снова все повторяется, и только-только успевшая расслабиться, спокойно вздохнуть женщина, вновь закрывает, словно от боли, глаза и сжимает в своих руках руки партнера.
Она борется с наглецом... Но уже не все так "безболезненно" случается для неё: уже вытягивается стройная шейка, скулы сводит напряжение, до недавнего времени "упрямый" подбородок, сам принимавший участие в укусах губ мужчины, тянется ввысь и, вымаливая пощаду, отдает на поругание красивый зёв шеи: "Бери, кусай, режб, рви меня!" Грудь тоже вздымается, словно прося клинка, выгибается навстречу силе. Но мужчине не нужна легкая победа, он снова отступает и отводит бедра назад... Это игра в "кошки-мышки"! Мужчина-игрок! Он помолчал. Выждал паузу, заставившую женщину вновь сконцентрироваться и прийти в себя, убрать из-под клинка грудь, из-под ножа шею, и вновь рванулся вперед, застигнув ее врасплох... И все повторилось!!!
Прикрытые глаза, сминающие чужие ладони "ломающие" пальцы руки, грудь, распрямившаяся под клинок, шея, ожидающая нож... Повторилось, но не в точности. Не все так, как тогда, как в ТОТ раз! Сейчас женщина что-то кричит!!! Просит пощады!??? Просит не мучать ее, а заколоть сразу же!??? Прокричав, смотрит на мужчину хищным взглядом из-под своего матового лба, что-то выговаривает ему сквозь зубы, словно вампир, растягивает в улыбку чуть кровоточащие губы... Она вся в поту, пот застилает ее лоб, глаза, он растекается по ложбинке между двумя острыми полушариями грудей, что нагло топорщатся куполами мечетей, нацеленными в грудь мужчины. Докоснись до них и ты будешь распорот, твое нутро вывалится наружу и тогда, может, женщина победит... И она и вправду побеждает. Мужчина касается этих куполов своей грудью, они звенят силой Килиманджаро, но не половинят того, кто дотронулся до них, а лишь заражают его сыпью, которая покрывает его тело возбуждением, и он проигрывает ей, становясь ручным... Теперь она толкает его! Все еще продолжая смотреть из-под