У Маши разболелся живот. Не то, что бы очень сильно, но неприятно. Ожидалось эти самые дни, но привычные припарки на живот, что делала её старая нянюшка Авдотья не помогли. От тёплого крепкого отвара из крапивы, льна и ромашки Машу едва не стошнило, а долгие посиделки в ватер-клозете оказались безрезультатными. Когда она шмыгая носом выползла из туалета, откровенно зелёного цвета, её горничная Глаша, простоватая и добродушная деревенская девка, решительно сказала:
- К доктору, Вам, барышня, надо! К Василию Семенычу. Он любую хворь в раз вылечит. Плохо, что маменька с папенькой Ваши в отъезде. Да, ни беда. Пойдемте, я Вас, в миг провожу.
И не слушая Машиного согласия, Глаша решительно взяла свою барышню за руку.
Доктор Василий Семенович жил совсем неподалёку от барского дома, в небольшом уединённом флигельке, что смотрел окнами на старый заросший пруд.
Не смотря на летнюю жару в доме было прохладно. Осторожно вступая по скрипучим, чисто вымытым половицам, Маша прошла внутрь вслед за своей горничной. Посетителей у старенького добродушного Василия Семёновича не было и он встретил молодую барышню в дверях кабинета самолично:
- Что стряслось? Да, Вы, Мария Тимофеевна, вся бледная! Заболели, никак? Проходите, голубушка. Вот сюда, пожалуйста.
Маша послушно прошла в кабинет и осторожно присела на твёрдый высокий топчан, покрытый холодной оранжевой клеёнкой .
- Живот болит, — выдавила она, — с самого утра.
- Что ж, душенька, давайте посмотрим. Ложитесь ка на кушетку, — и Василий Семенович отправился мыть руки под большим железным рукомойником, — Глаша, помоги барышне раздеться.
Услышав слово раздеться, Маша предсказуемо вспыхнула щеками. Зарделась до самых ушей и испуганно стиснула в кулаках край пышной ситцевой юбки. А Глаша простодушно поинтересовалась:
- Как раздевать то, барышню? Что скидовать?
- Пока немного распусти корсет. Думаю этого хватит.
Маша испуганно застыла около кушетки, а Глаша начала энергично распускать тесёмки корсета. Маше было очень неловко, но она только жалобно морщилась, когда Глаша действовала слишком энергично. Василий Семенович закончил мыть руки и жестом приказал Маше лечь.
- Покажите, Марья Тимофеевна, где болит. Глаша, подними барышне юбки.
Глаша решительно задрала несколько накрахмаленных нижних юбок и Маша, чувствуя, как ее щеки, запылали вновь, осталась перед доктором в тонких панталонах с вышивкой.
Василий Семенович довольно сильно помял ей живот. Было неприятно, но не больно. А ещё больше неловко от того, что она лежала с заданными юбками, пусть и перед врачом, но всё же мужчиной. И хотя Василий Семенович был пожилым, Маша всё равно чувствовала смущение. Да и вопросы доктор задавал по большей части неприличные: ходила ли она сегодня в туалет? Когда были последние месячные?
Он помял вокруг пупка, надавил под рёбрами и задумчиво произнёс:
- Хм, не вижу ничего плохого. А, когда туалет последний раз посещали?
Маша смущённо ответила.
- Так-так. Встаньте, пожалуйста. Нагнитесь. Глаша, спусти с барышни панталоны.
Маша даже опомниться не успела, как мягкая, но решительная рука Василия Семёновича нагнула её к полу, а Глаша ничуть не смутившись, сняла со своей барышни вышитые штанишки. Бесстыжая девка. Даже не покраснела. Исполнила приказ, словно бравый послушный солдат. Маша вцепилась рукой в край ускользающих панталон. Но они предательски съехали до самых щиколоток. А она так и осталась стоять в нелепой позе со сползшими штанами и голым задом.
- Нагнитесь, голубушка. Ниже.
Маша покраснела до корней волос и на глазах непроизвольно выступила слезы.
- Василий Семенович, мне стыдно, — чуть слышно пискнула Маша, чувствуя, как от волнения перехватывает дыхание.
- Ничего стыдного. Глаша, помоги. Придерживай барышне платье.
Несколько минут Маша стояла на дрожащих негнущихся ногах, чувствуя, как Василий Семенович сам развёлся ее ягодицы в стороны. То, что бесстыжая Глаша смотрит туда же Маша не сомневалась, так- как горничная сосредоточено сопела и взволнованно комкала край задранного платья.
- Запора значит нет, — задумчиво заметил Василий Семенович и отошёл к столику. Краем глаза Маша заметила, что он он приоткрыл, какую-то банку и затем с хрустом начал натягивать перчатки.
- Нет не одевайтесь. Снимайте панталончики совсем и вставайте коленями на край кушетки.
Маше хотелось разрыдаться, громко хлопнуть дверью и убежать куда глаза глядят, но она почему-то машинально переступила ногами, сняла штаны и покорно подошла к жёсткой и высокой кушетке. Ее по-прежнему корёжило от стыда и волнения, но тем не менее она встала коленями на край смотрового диванчика и неловко опёрлась на вытянутые руки. Машу трясло, но при этом она чувствовала, какое-то странное стыдливое любопытство, с интересом ожидая, что будет дальше.
- Нагнитесь, Мария Тимофеевна. Ниже. Расставьте колени пошире и выпячивайте попу ко мне.
Маша судорожно закусила губу. Еще никогда в жизни ее не заставляли вставать в такую неприличную раскоряченную позу. Тем более Маша чувствовала, что в этой позе она видна неприлично вся. Сейчас, когда она максимально прогнулась и оттопырила зад, раскрылась не только ее попа, но и нежная розовая писочка с лёгким русым пушком. Это было немного странное и волнующие ощущение. Маша чувствовала себя одетой и раздетый одновременно, когда между кромкой чулок и пышным подолом юбки внезапно открылась самая откровенная и чувствительная часть тела. Однажды она слышала, что такая откровенная поза называется «раком» и неприличность этого понятия, как-то странно приятно пощекотала нервы.
- После клизмы посмотрим на кресле. А сейчас не бойтесь. Это не больно. Расставьте коленочки пошире и двигайтесь мне навстречу.
Пока еще невнятное доктора «посмотрим на кресле» отдалось новой вспышкой волнения. Маша невольно сжалась.
- Расслабьтесь, голубушка. Сейчас введу вам палец. Не дергайтесь так. Дышите глубоко. Вот хорошо.
А еще Маша почти с ужасом и отвращением поняла, что ей приятно. Приятно там, где не может быть приятно изначально.
Через несколько секунд она почувствовала внутри себя палец.
Глубокое и распирающее чувство. От которого было дискомфортно, стыдно и хорошо одновременно. На мгновение в дырочке стало больно. Скорее всего Василий Семенович осматривал её максимально нежно, но Маше казалось, что он ввёл палец очень глубоко. Гораздо дальше, чем надо и во всём этом было, что-то ужасное.
Одновременно неловкое, унизительное, но всё- равно привлекательное. А еще Маша поняла, что бессовестная Глаша пялится на неё совсем откровенно. Она даже забыла придерживать платье, перегнулась через Машину спину и во все глаза пялится, на свою барышню. Тараща глаза и сосредоточенно шмыгая носом. Прямо туда, на её раскоряченную позу и расширенную дырочку.
Стыдно до слез и в тоже время, так неожиданно славно.
Осмотр через попу продолжался всего несколько минут, но для Маши он показался вечностью. Под конец она почти физически чувствовала, что ее дырочка покраснела и припухла, а безжалостный Василий Семенович все никак не заканчивал свои манипуляции. Он заставлял Машу то глубоко дышать, то тужиться и даже кашлять.
- Сейчас поставим клизму и если это не поможет, то посмотрю Вас, душенька, как гинеколог. А сейчас ложитесь на левый бок и подтяните коленки к животу.
Маша чувствовала себя совершенно разбитой. Анус после осмотра немилосердно жгло и она с ужасом подумала о том, как сможет перенести клизму. Процедуру хоть и знакомую, но вне всякого сомнения неприятную.
Однако, выбора у Маши не было и она покорно легла на левый бок и поджала колени. Поза была, какая-то жалобная, словно скрючившийся зародыш. Василий Семенович ободряюще похлопал Машу по спине и принялся наполнять большую кружку Эсмарха. Белый эмалированной сосуд с длинной оранжевой трубкой, которая заканчивалась толстым и коротким наконечником.
- Глаша, хватит пялиться. Раздвинь барышне ягодицы. А вы Мария Тимофеевна, расслабьтесь. Дышите животом. Это не больно.
Через несколько минут доктор двумя пальцами развел Машин анус в стороны, ввел резиновую трубочку и прицепилил кружку на высокую деревянную стойку. Сперва трубочка почти не ощущалась, но через небольшой промежуток времени Маша ощутила, как внутрь начала поступать прохладная вода. Живот начало распирать. Сперва не сильно, затем все больше. Ощущение вроде бы тягучее,