интонацию, Борис Петрович спросил:
- Думаешь, стоит попробовать?
Кивнула ли девушка, или нет — в темноте разглядишь ли? Но прохладные пальчики придержали мужскую ладонь и Томочка сама, САМА! дозволяла гладить свои ножки! Она милосердно соглашалась помогать больному.
Сигнал милосердия был принят. Теперь широкая пятерня Борика гуляла чуть ниже, чуть выше дозволенного, перемещалась на соседнюю ногу девушки и возвращалась обратно…
Минут через пять, Борис Петрович прервал это «бессмысленное» занятие.
- Ну, как? — спросила Томочка незнакомым голосом.
- Да, никак! Вот проверь! — быстрым хватом он нашёл женскую ладошку и положил к своему стыдному месту.
Опаснейший момент! Непредсказуемый! К нему Борик готовился загодя. Не только сегодня. Использовал и ранее, в горах, с наивными альпинисточками. Перед событием укрепил заранее «малыша» эластичным бинтом к ноге, чтобы тот не мог пошевелиться.
Девичья ручка отдёрнулась, но успела определить — дядя не лжёт.
- Убедилась?
- Да…
- Сволочь! Тварь неблагодарная! Мне дозволили гладить ножки! А он… Немощь ненужная! — разносил Моего «малыша», Борис Петрович, соображая: «Не переборщить бы!»
В итоге сообщил:
- Волнение, от прикасания к тебе, проняло не по-детски! Похоже (ладонь Бориса вернулась на округлость женских коленей), есть в этом теле, что может помочь…
Хамоватый Борик говорил не так гладко, как Борис Петрович. Но Томочка уже не была столь внимательна, чтобы заметить разницу.
- Правда?
- Конечно, правда! Мы ведь друзья? А другу, который помогает своему другу, друг не может врать. Иначе это недруг!
«О, как завернул! — констатировал Борис Петрович. — Путано, но — конкретно! Мол, сейчас: или разбегаемся, или продолжаем!»
- Давайте ещё раз попробуем, сказала Томочка.
Сработало!!!
Теперь уже Борис Петрович «гуляет» между бёдер, гладит снизу упругую ляжку.
- Следи, будет ли шевеление, — командует он растерявшейся от такой прыти глупышке.
- Как это, следить? — спрашивает Томочка на выдохе.
- Положи ладошку туда, где она уже была. Шевельнётся — скажешь…
Положила. Осторожно, едва касаясь.
- Чувствуешь?
- Нет…
- Жми сильнее, не бойся.
Прижала. Член напрягся, растягивая эластичный жгут.
- Изменения есть?
- Вроде нет…
- А так? — мужская лапа легла на холмик женской груди. Второй опасный рубеж. Томочка слегка дёрнулась, но наглеющий Борис вовремя оставил её колени и успел перевести девичью ладошку на свою ширинку: — Что-нибудь происходит?
- Кажется… Немного есть…
- Кажется, или на самом деле? Помни эту сволочь. Пусть просыпается. Я её не так стар, чтобы сдаваться. Так его! Так!
Борис отпустил женскую руку, которая теперь САМА упиралась в «малыша». Твердеющий сосок, выдавал женские переживания.
- Шевельнулся! — сухим шёпотом сообщила Томочка.
Ещё бы! «малыш» давно требовал равноправного участия. Но рассудительный Борис Петрович перехватил ход общения:
- Спасибо, милая! Хоть надежда появилась. Иди. Отдыхай…
Едва шаги физручки затихли, Бориса Петровича вывернул плавки, сорвал путы и ласково погладил изнывающего от тупой боли яйца — Потерпите, друзья! Через пару дней вы получите всё, что так желаете! Никогда вас не обманывал. А сейчас порадуем Людмилу Александровну нашим визитом.
Безжалостно раздалбливая интеллигентную пизду директрисы, Борис Петрович заставил стыдливую женщину признаться, что она ещё до замужества позволила будущему супругу ебать её в рот. Но не часто. «Зато теперь я дрючу твою задницу и передницу каждый вечер, — думал Борис. — За месяц так отполирую, сама на работе будешь искать, кому бы дать. Такая у меня холостяцкая «профессия» — замужних баб блядями делать…»
* * *
Днём, проводя соревнования среди малышей, Томочка смотрелась великолепно! Любуясь молодой спортсменкой, Борис умилялся, чем будет обладать. А несколько быстрых взглядов зелёных глазок в «больное» место старшего физрука распаляли эти фантазии до известной онанистам приятности…
Во второй вечер Борис Петрович пришёл на смену Томочки минут за двадцать к окончанию её дежурства. Девушка подвинулась, освобождая пространство и без того широкой скамьи. Место, где она только что сидела, ещё хранило тепло юной попки.
По чёрному небу меж звёзд скользила малая искорка. В верхах сосен гулял зелёный шум.
- Спутник пролетел, — сообщил Борис Петрович.
- Ага.
Помолчали.
Томочка сказала:
- Мне нравится, как вы стихи читаете…
- Хочешь послушать ещё?
Спросить хотелось про иное, но для таких слов время ещё не наступило. И «Демон» Михаила Юрьевича стал прокладывать к этому вопросу скрытную тропинку…
- Однако, — спохватился Борис Петрович, окончив очередной стих поэмы, — твоему дежурству край.
- Если вам не трудно, продолжайте…
Проверенная заманка работала безотказно! Томочка снова задержалась! Вчерашняя «врачебная» практика её не вспугнула.
Когда Лермонтов витийствовал о грехопадении княжны, Борис Петрович заметил:
- Знаешь, что говорили старцы об имени, Тамара? Что в нём заложен и аромат томления, и сила внушения. Лучше не скажешь. Ты, действительно, чувственная, и добрая девушка. Вот, хотя бы вчера. Помогла. Подарила надежду. Милосердное сердце и руки такие славные.
- Ой, захвалите, вы меня, Борис Петрович! Ещё зазнаюсь. И никакой вы не больной (Борис Петрович аж напрягся, ожидая разоблачения), просто, не совсем уверенный в себе человек. — После небольшой паузы уточнила: — Мужчина. Я конечно Сенечке не скажу, когда он из похода придёт. Да и вы не скажите, как я пыталась вам помочь. Но учтите, ничего общего с изменой в этих действиях нет.
- Само собой! — воскликнул Борис Петрович. Всё толкало к развитию вчерашней потехи.
О! Как Борис Петрович любил именно такой процесс общения мужчины и женщины! Когда способный похотливец, плетением слов и пустяшными склонениями, движет замужнюю женщину к измене! Когда её ротик и грудки в опасности, а пизда уже в панике. о которой не догадывается. Когда ведущий партию, уже предвидит финал томной развязки…
Подбирая слова (которые Борис Петрович продумал заранее), с паузами и волнительными придыханиями, Борик раздувал костёр искушения:
- Вчерашнее твоё участие вселило надежду. Даже приснилось этакое. Приятное. Но, пробудился, и — облом! Прости за откровенность — висит, каналья, на полшестого, ни на что не реагирует. А потом твои руки вспомнил, эти пальчики, — Борик нашёл в темноте девичью ладошку и легонько сдавил, — что-то шевельнулось. Один помысел о тебе, и появилось напряжение. Представляешь? Давай попробуем ещё раз. Хорошо? Кроме тебя кому довериться?
Девушка молчит. Руки не отнимает. Момент распыления Бориса Петрович и пошлого Борика она снова не определила.
- Позволь? — правая пятерня легла (нет, не на колени, это было бы шагом назад), на девичью грудь и поглаживает её. Ладонь девушки направлена к нужному месту на шортах и оставлена там без присмотра. Никуда она оттуда теперь не денется, поскольку вчера это уже проходили! Второй рукой Борис обнимает малышку, дотягиваясь через узкое девичье плечико до второй груди. Пальцами тру сосок. Тяжестью руки давит на женское плечо, клонит девичью головку к гульфику на шортах.
Со стороны, глянуть — забавная сценка! Мужик медленно сгибает вдоль своего торса девицу, а та, в скукоженном состоянии, одной рукой упирается в его неприкрытую шортами ляжку, а второй — в место, где у мужика член растёт.
- Борис Петрович, мне не совсем удобно.
- Потерпи, милая! Главное — помоги! Три Его посильнее! Может, сволочуга, проснётся. Век буду благодарен! Мни, не жалей, солнышко ненаглядное!
Томочка мнёт. И вот уже «докладывает» снизу-вверх:
- Шевельнулся…
Ещё бы! Сегодня «малыша» сдерживает не эластичный бинт травматолога, а обычная резинка для трусов. Тугая, широкая, но всё же резинка. Она кое-как, держит. Не крепко. Со вчерашним бинтом не сравнить. Стоит хозяину шорт слегка приподнять зад, путы ослабнут, резинка сползёт от залупы к яйцам, и член получит свободу.
Пока Томочка определяет, сколь её усилия помогают излечению недуга, Борик забирается под девичью футболку и — лапает голые титьки с твёрдыми сосками! В голове — жар и кайф: «Бля! Классные буфера у твоей жены, Сенечка! Есть за что подержаться!». Щупаю тугое тело и млею от сознания, достигнутого. Видел бы сейчас Сенечка, что вытворяют с его девятнадцатилетней жёнушкой! Как клонится её личико к оттопыренной ширинке чужого мужика.
Дыхание у пташки